Большие надежды

Заносим, стараясь аккуратно ступать на чистый пол. Довольно большая комната, захламленная реквизитом. Шум и гам, создаваемый парой десятков детишек, был для меня невыносим, и я попытался сразу уйти, но внезапно мой взгляд упал на обогреватель-тарелку! Она была включена и находилась в опасной близости от кучи шмотья на диване. Во Дворце Культуры довольно тепло, и непонятно зачем её включили? Так и до пожара недалеко. Шустрая девочка, бросив очередное платье на диван, сдвинула что-то в горе одежды, и пожар начался!

— Горим! — крикнул я.

— Ерунда, — тетка оттолкнула тлеющую ткань и ловко затоптала очаг возгорания.

Невозмутимо так, без паники. Вот накаркал я, когда сказал, что только в Бородино пожаром нас не встретили.

— И зачем вы включили обогреватель? — возмутился я. — Тепло же.

— Это нас с утра протапливают, только что тепло стало. В честь приезда комиссии, думаю, а так тут холодно всегда, — нехотя пояснила женщина. — У нас тут своя котельная, а топят плохо. На разрезе живём, а уголь жмут! Я худрук тут, зимой так мёрзнем…

Парни, кстати, не обратили никакого внимания на чуть не случившееся ЧП, и как ни в чём не бывало продолжили свою беседу.

Наверху в рассадке гостей подвижки. Лукарь сидит справа от Шенина и о чем-то ему рассказывает. Завидев меня, машет мне рукой. Я не гордый, подойду. Усаживаюсь на свободное место с другой стороны стола, кто-то из местных делает попытку налить, но Шенин прерывает:

— Да Толя не пьёт, он спортсмен.

«Кто? Я не пью?» — мысленно возмутился я.

— Ты смотри, какой молодец, Валерий Ильич, для детского театра достал костюмы, пусть не новые, но у детей и таких не было, — мой босс доволен.

— Потоп летом был, сразу не заметили, и сгнило много чего, — пояснил местный глава — Антонов Виктор… Семенович, вроде? Вру, Сергеевич.

— Что сгорит, то не сгниёт, — говорю я. — А костюмы хорошие, «да надолго ли собаке блин?»

— Поясни, — Шенин в отличие от других уже понял, что у меня есть причины для недовольства.

— При мне от открытого обогревателя загорелась какая-то тряпка. А там дети! Худрук быстро потушила, а если бы не сразу заметили?

— Да что такое ты говоришь? — возмутился Антонов, а Олег Семёнович спросил:

— А зачем там обогреватель нужен? Тепло тут, даже жарко.

— К нашему приезду натопили, а так, говорят, угля мало на местную котельную дают. Зимой вообще холодно.

— Нет такого! — категорично отрицает Антонов.

— Костя, сходи поговори с людьми, — просит Шенин молодого парня с крайкома ВЛКСМ.

Тот начальник отдела, вроде, но я с ним шапочно знаком.

Я иду вместе с Костей, он, похоже, местный и доверия мне не внушает. На вахте спрашиваю сразу у вахтёра, опередив своего спутника:

— А что так жарко у вас? Морозов нет.

— Натопили, вот и жарко, а так мерзнем постоянно, только в дни спектаклей топят, — ворчит дед.

Идём за кулисы и опять попадаем под критику уборщицы.

— Да что ты, черт лысый, повадился ходить тут, пол ещё не обсох!

Костя тоже коротко пострижен, но речь, конечно, обо мне.

— Высохло всё уже, бабуля! Жарко как тут у вас! Пол сохнет моментально! — провоцирую я, и бабка ведётся:

— Пока жарко, а утром на сцене, пока топить не начали, я лёд видела!

— И часто тут не топят? — спросил Константин, желая тоже принять участие в добыче информации.

— Всегда! По краю идите, ироды! — отрезала ещё бодрая старушка и замахнулась тряпкой. — А то я вас!

— По краю снег передавали, — шучу я и еле уворачиваюсь от взмаха шваброй!

Местная уборщица — человек дела, и слова у неё с делом не расходятся!

— Ну, ты смелый с Максимовной спорить, — уважительно говорит мой спутник, показывая правдивость моих предположений о том, что он местный. — Помню, маленького меня из ведра облила за такое!

— Зимой на морозе? — шучу я.

— Почему зимой? Летом, — серьёзно ответил комсомолец.

— Что забыл? Здравствуй, Костик, как мама? — по-разному встретила худрук нашу пару.

Обратно Константин шёл хмурый:

— При мне лет семь назад холодно тут никогда не было.

— Костян, иди сюда, — на лестнице нас окликнул пузатый мужик, лет под полтинник, в дорогом костюме.

Я тоже остановился, желая послушать, чего он скажет?

— Ты, Анатолий Валерьевич, иди, тебя ждут, — обратился дядя ко мне.

Меня в первый раз тут, мало того, что узнали, так ещё и по имени-отчеству назвали! Скорее всего будет уговаривать соврать про опрос местных работников. Не знаю так ли, но Костя, зашедший за мной в банкетный зал минуты через три, врать не стал.

— Разберёмся, Олег Семенович! За всем не уследишь! — вынужден был согласиться Антонов.

— Может, на твое место кого другого надо, кто уследить может? — недовольно проворчал Шенин, чуть не вызвав инфаркт у местного секретаря горкома.

Тот даже пить бросил, посмотрев на меня с хорошо читаемым раздражением в глазах.

«Надо двери закрыть на базе, где ночевать буду», — озаботился про себя я.

Иду в свой угол, и вскоре меня находит там Ленкин папа.

— А ты умеешь друзей-товарищей себе заводить, — пошутил он, присев на чей-то случайно свободный стул рядом со мной.

— Гусь свинье не товарищ! И тут сидят уже, — нейтрально ответил я.