Большие надежды (без указания переводчика)

Мистрисъ Койлеръ перемѣнила теперь разговоръ и начала меня захваливатъ. Сначала ея грубая лесть мнѣ понравилась, но скоро опротивѣла. Она имѣла какую-то ловкую манеру, прикидываясь, что интересуется мѣстами и людьми, которыхъ я покинулъ, постоянно обращать наибольшее вниманіе на мою личность. Я нѣсколько завидовалъ Стартопу и Друммелю, сидѣвшимъ на противоположной сторонѣ стола, она рѣдко обращалась къ нимъ и они почти съ ней не говорили.

Въ концѣ обѣда, принесли дѣтей и Мистрисъ Койлеръ съ-восхищеніемъ отзывалась о ихъ глазахъ и носахъ — очень хорошій способъ, надо сознаться, для ихъ умственнаго развитія. Тутъ были на-лицо четыре дѣвочки и два мальчика, не считая груднаго ребенка, который могъ быть и тѣмъ и другимъ и еще слѣдующаго за нимъ нумера, еще небывшаго ни тѣмъ, ни другимъ. Ихъ ввели въ комнату. Флопсонъ и Миллерсъ, няньки, обходились съ дѣтьми, точно вербовщики, гдѣ-то ихъ завербовавшіе. Мистрисъ же Покетъ глядѣла на дѣтей, долженствовавшихъ, по ея мнѣнію, быть благородными, какъ-то странно; она, казалось, думала, что не разъ уже имѣла удовольствіе ихъ видѣть и все же не знала, что съ ними дѣлать.

— Ну, отдайте мнѣ, сударыня, вилку и возьмите ребенка, сказала Флопсонъ:- да не берите его такъ, не то онъ попадетъ подъ столь.

Принявъ этотъ совѣтъ, мистрисъ Покетъ схватила ребенка иначе, но такъ стукнула его головою объ столъ, что всѣ стаканы и рюмки задрожали.

— Боже милостивый! воскликнула Флопсовъ:- отдайте мнѣ ребенка. Миссъ Джэнъ, потанцуйте-ка, авось бѣдняжка развеселится.

Одна изъ маленькихъ дѣвонекъ, совершенная крошка, но, повидимому, няньчившаяся за другими, подошла и начала танцовать около ребенка, которой очень-скоро пересталъ плакать и разсмѣялся. Всѣ дѣти также засмѣялись, и мистеръ Покетъ, хватавшій себя, между-тѣмъ, раза два за голову, засмѣялся, и всѣ мы засмѣялись и было очень весело.

Согнувъ ребенка какъ куклу, Флопсонъ благополучно посадила его на руки мистрисъ Покетъ и дала ему, въ видѣ игрушки, щипчики для орѣховъ. Потомъ, онъ посовѣтовала мистрисъ Покетъ обратить вниманіе, чтобъ ребенокъ не выкололъ себѣ глазъ щипчиками, и то же рѣзко повторила Джэни. Наконецъ, обѣ нянюшки ушли и мы услышали, какъ онѣ сцѣпились на лѣстницѣ съ мальчикомъ, прислуживавшимъ за столомъ, въ курткѣ, на половину лишенной своихъ пуговицъ, вѣроятно, проигранныхъ въ карты.

Мистрисъ Покетъ, однако, не обращала никакого вниманія на ребенка, сидѣвшаго у ней на рукахъ, и пустилась въ длинный разговоръ съ Друммелемъ о какомъ-то баронствѣ, заѣдая свои слова апельсиномъ. Страшно было смотрѣть, что дѣлалъ ребенокъ со шипцами. Наконецъ, Джэнъ тихонько подкралась къ нему и ловко выманила у него это опасное орудіе.

Мистрисъ Покетъ теперь кончила свой апельсинъ и сердито прикрикнула на Джэнъ.

— Ахъ гадкій ребенокъ! какъ ты смѣла? Сейчасъ сядь на мѣсто!

— Миляя мамася, лепетала малютка, Бэби могъ себѣ глязки выколоть!

— Какъ ты смѣешь мнѣ это говорить! отвѣчала мистрисъ Покетъ. Ступай сейчасъ и садись на свое мѣсто!

Въ этихъ словахъ и взглядѣ, мистрисъ Покетъ выказала столько собственнаго достоинства, что я былъ пораженъ, какъ-будто самъ ее оскорбилъ.

— Белинда, замѣтилъ мистеръ Покетъ, съ другаго конца стола:- какъ можешь ты быть такой безразсудной? Джэнъ только вмѣшалась, чтобъ спасти ребенка.

— Я не позволю никому вмѣшиваться въ мои дѣла, сказала мистрисъ Покетъ. — Я не ожидала, чтобъ ты потакалъ дѣтямъ, когда они меня оскорбляютъ.

— Боже милостивый! воскликнулъ мистеръ Покетъ, въ порывѣ страшнаго отчаянія. Развѣ оставить ребенка убиться до смерти и не смѣтъ erо спасти?

— Я не хочу, чтобъ Джэнъ вмѣшивалась въ мои дѣла, возразила мистрисъ Покетъ, величественнымъ взглядомъ окидывая маленькую преступницу. — Надѣюсь, я знаю, кто былъ мой дѣдушка! Этого еще не доставало!

Мистеръ Покетъ опять схватилъ себя за голову, но на этотъ разъ приподнялся на нѣсколько вершковъ отъ стула. — Слышите! воскликнулъ онъ, отчаянно обращаясь къ стихіямъ: — дѣти должны убиваться до смерти за то, что ихъ маменька знаетъ, кто былъ ея дѣдушка!

Сказавъ это, онъ опять молча опустился на стулъ.

Всѣ мы, присутствовавшіе при этой сценѣ, чувствовали неловкость положенія и не знали куда дѣться. Настало молчаніе, впродолженіе котораго безпокойное дитя все тянулось въ Джэнъ, какъ къ единственному члену семейства, конечно, за исключеніемъ слугъ, котораго она знала.

— Мистеръ Друммель, сказала мистрисъ Покетъ;- сдѣлайте, одолженіе, позовите Флопсонъ. — Джэнъ, неблагодарная дѣвчонка, ступай ложись сейчасъ же въ постель. — Ну, ангельчикъ мой, милашка моя, пойдемъ съ мамой, прибавила она обращаясь къ Бэби.