Большие ожидания

Она была в замешательстве: что ему известно? А остальным? Во время гневной отповеди Лика вслушивалась в его тон, стараясь держать в узде собственное возмущение и желание резко ответить, и не услышала фальши. Тимофей действительно о ней так думал.

Тут же захотелось оправдаться, объяснить. Лика сдержалась, несмотря на душившие её под конец тирады Киреева слёзы. А ведь до этого она была уверена, что будет чувствовать лишь гнев!

– Вы считаете, что я пустое место. Почему? Кто дал вам право так со мной говорить? – Лика встала, её била дрожь. В зале стояла духота.

– Если вы такой совестливый, то почему пытаетесь то-то скрыть? Значит, Константин прав?

– Что он вам сказал? – Тимофей круто развернулся и подошёл вплотную к Лике. Она заставила себя посмотреть в его сузившиеся глаза и не отвести взгляд первой.

– Ничего, – выдохнула девушка. – Я подходила к двери и случайно услышала конец разговора. Мало что поняла и никому ничего говорить не собираюсь.

Лика отошла и села на своё прежнее место. Она чувствовала усталость, ей захотелось уткнуться сейчас в плечо друга и выплакаться, чтобы пожалели и просто гладили по голове, говоря о том, какая она молодец и как многого добилась. Сама.

Мама бы поняла. Мама, Липа, Олимпиада.

– У меня нет никого, кроме неё, – тихо произнесла Лика, не в силах больше копить слёзы в себе. Она сглотнула комок в горле и вытерла их ладонью. Сейчас ей было всё равно, смотрит ли старпом и что он подумает. Да, она слабачка! Мама бы выдержала и дала достойный отпор, играя колкими фразами. Мама, где же ты? Есть ли ты?

– Простите, – услышала Лика сквозь пелену собственных переживаний. Её продолжало потряхивать. Мир сузился до размеров туннеля с далёким светом в конце.

Она очнулась лишь, когда за старпомом закрылась дверь. Молча сидела некоторое время, ни о чём не думая. Слёзы катились по щекам, падали на стол. Лика судорожно вздохнула и положила голову на руки. Ей хотелось сжаться в комок и пробыть в таком состоянии до самой высадки. А если верить всеобщим мрачным прогнозам, то навсегда. Сейчас, Лика им верила.

***

Наступившая ночь не принесла Лике облегчения. Проворочавшись до рассвета, она решила, что оставшиеся дни до анабиоза проведёт в своей комнате и будет выходить только по мере необходимости.

Девушка поднялась с больной головой и тёмными кругами под покрасневшими глазами. Она упорно игнорировала расспросы соседки, в конце концов, Варя раздражённо пожала плечами и удалилась на свою половину.

В лазарет Лика шла быстрым шагом, перед её глазами всё плыло. Она всё ещё болела обидой, в чём никак не желала себе признаться.

И как назло, именно в это утро ей на пути встретился Дмитрий Веслов, второй бортинженер. Он приветливо кивнул Лике и хотел было остановиться, но та, едва ответив на приветствие, опустила голову и прибавила шагу. Запыхавшись, Лика отдышалась только у двери лазарета. Там она и простояла с десяток минут, прислушиваясь к биению сердца и тщетно пытаясь остановить вырвавшиеся на волю слёзы.

Лика подумала, что самое лучшее в данной ситуации сказаться больной и уйти к себе. Но, с другой стороны, в соседней комнате сейчас Дима, да и осмотра Константина в случае болезни не избежать. А значит, и ненужных расспросов.

Докладывать о вчерашнем капитану Лика не желала, сама не зная почему. Отчего-то её терзал стыд, словно была правда в жестоких обвинениях старпома. Придётся пересказать все унизительные подозрения. А начать с того, что случайно подслушивала под дверью, в случайность этого, разумеется, никто не поверит, и она заслужит позорную славу человека, сующего нос не в свои дела. И это никак не поможет ей стать своей в коллективе. Да и Костю подставлять не хотелось, хотя Лика и понятия не имела, о каких секретах тот спорил с Киреевым и насколько это может быть важным.

Девушка понемногу успокаивалась. Вздохнув протяжно, Лика робко постучалась в дверь лазарета, но вместо Кости ей открыл Стас.

– Доброе утро! – бодро приветствовал девушку тот.

– Доброе! Я думала сегодня вахта Кости, – пробормотала Лика, смотря в сторону.

– Заходите! Он приболел.

Доктор посторонился и пропустил её внутрь.

– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил он, внимательно вглядываясь в лицо Лики. Она не любила такие пытливые взгляды, скорее всего боялась осуждения.

– Нормально. Спала плохо.

– Присаживайтесь и оголите руку – прогоним через детектор. Не нравится мне ваше настроение!

– Нет! – выпалила Лика, пряча руки за спиной. – Я просто расстроена мрачными прогнозами. Сами же говорили: не долетим.

– Предположим, я вам поверю. Присаживайтесь, мне и так предстоит провести весь день на ногах. Про сегодняшний вечер помните?

Лика угрюмо смотрела на пухлого мужчину, пытающегося под ничего не значащими фразами замаскировать допрос. Она кивнула.

– Это обязательно?

– Конечно. Что вы, Смотрины! Это должно быть интересно! И капитан вас не поймёт.

Девушка усмехнулась и покачала головой:

– Меня никто не понимает! Я к этому привыкла.

– Да присаживайтесь уже! А то торчите посреди комнаты, как в суде.