Большие приключения маленького города

Сама деревня состояла из старых рубленых домов, порядка полутора сотен, клуба, и магазина. Дома в целом казалось, разбросаны в каком-то беспорядке, но пара улиц определенно просматривалась. До самых девяностых годов здравствовала и ткацкая фабрика, на которой работали почти все местные жители. Прямо посередине деревни то тут, то там росли высокие и стройные сосны, вечно весело-зеленые. В общем, обычная советская деревня, со своей размеренной жизнью и очень простыми в общении людьми.

Здесь я родился в деревянном двухэтажном доме, имеющем два или три подъезда. Он принадлежал ткацкой фабрике и предназначался для ее рабочих. В коммунальной квартире на три семьи, одну комнатенку занимала Прасковья Павловна и в ней же ютилась и вся наша семья. На тот период единственным ребенком оказался я. Хорошо помню общую кухню, на которой стояли три примуса – у каждой семьи свой аппарат. В них заправлялся керосин. На огне готовилась и подогревалась пища. Но отца, по-видимому, такая жизнь не устраивала и к трем моим годам, он построил своими руками дом в поселке Нерль и вскоре свою семью перевез туда. Прасковья Павловна осталась одна, и этот факт, наверное, ее не сильно огорчил. Однажды, фабричный двухэтажный дом сгорел, как говорится, дотла. В нем погибли ребенок и молодая сиделка, девочка-подросток. Причиной пожара оказался неисправный примус, по крайней мере, такая официальная версия выдвинута пожарными. Она казалась наиболее достоверной….

На средства фабрики очень быстро построили несколько щитовых домов на четыре семьи и всех погорельцев расселили. Зато у каждой семьи стало по отдельной комнате, а то и по две, кухне, кладовке и туалету с прорезанным отверстием. И появилось еще одно достижение цивилизации – природный газ в больших баллонах, который регулярно привозили из районного центра, во избежание повторных пожаров. При этих домах были и небольшие огородики, на каждую семью по паре соток, на которых обычно сажали картошку, помидоры, огурцы. А вот воду набирали из уличных колонок ведрами, но в те времена такое положение дел всех устраивало. У бабушки, как я помню, был дом 16 квартира 1, а названия улицы просто не существовало.

В нее я без предупреждения, и завалился со своей молодой супругой. Прасковья Павловна меня всегда любила и жену мою приняла сразу и безоговорочно. Помню, мне хвалила ее: «Какая тебе, внучок, красивая жена досталась. Лицо, вон какое круглое». Круглое лицо, по-видимому, она считала эталоном женской красоты. Правда, почему совсем неполное лицо моей избранницы она называла «круглым», я никогда не понимал. Правда не исключено и то, что родственница просто шутила. Она обладала достаточно хорошим чувством юмора.

Приехали мы уже после обеда, но бабушка накормила нас простой деревенской пищей, разогретой на газовой плите – каким-то супом, без названия, жареной картошкой и овощами. Наполнив наспех желудок, я сбегал в «зименки» за удилищами из орешника, который хоть и в небольшом количестве, но рос среди сосен. Лески, крючки, грузила купил заранее, еще в Иванове. За пять-десять минут изготовил две полноценных удочки для вечерней рыбалки. Опыт для этого, и немалый, у меня имелся. С детства помню, что рыба лучше клюет вечером или рано утром. Обеда, видимо, она не признавала.

До реки надо идти около километра по болотистому месту. Однако местные мужики строили на болоте мостки из досок, и проблем для пешеходной прогулки никаких не возникало. За рекой находилось село Санково. Храм в нем давно разрушен до основания, но, тем не менее, поселение звали не деревней, а именно селом. Его жители также работали на фабрике в Бушарихе. На смену они вынуждены ходить теми же мостками, по которым и мы добрались до реки. Берега соединял деревянный мост, который местные жители звали «лавами». Шириной он метра полтора, ради экономии перила всегда ставились с одной стороны. Каждую весну, при разливе реки, деревянную переправу ломало ледоходом, и попасть с одного берега на другой можно только на лодках. Но от работы это обстоятельство никого не освобождало. Некоторые рабочие на время разлива даже снимали квартиры в Бушарихе для того, чтобы не утруждать себя ежедневной заботой добираться домой, а на другое утро вновь на фабрику. Когда вода спадала, мост восстанавливали.