Большое кольцо

— Он уже не два, как раньше, рынка держит, а добрый десяток. В том числе и Царицынский, и Лефортовский, и… и прочие. И на кольце большие для себя перспективы видит. Поэтому мне показалось, что наша беседа с ним могла бы представить взаимный интерес. Помнишь вечный принцип всех спецслужб мира? Враг не должен знать, что мы знаем, что он знает, что мы знаем! Спросишь, к чему я? А к тому, что когда на Джамала наезжают чужие братаны, те же таганские или какие-нибудь другие, они подставляют, компрометируют в первую очередь именно его. К примеру, в моих глазах. Если я ему напоминаю — не наглей! — он же и не наглеет. Я ему говорю: у тебя бизнес, ты хочешь его лишиться? Он не хочет. Он в курсе, что я все про него понимаю. Но вдруг мое место займет кто-то другой?! С другими взглядами? Что совсем не исключено. Вот ведь какая логика! А теперь и ты, Саня, вправе задать мне вопрос: почему моя реакция на твоих наезжал, или подставлял, как тебе угодно, была столь спокойной? А потому, что Джамал, насколько мне известно, уже и сам обеспокоен ситуацией. И его сборная, «мусульманская», команда, которую он, между прочим, держит крепко, — Грязнов показал свой сжатый, поросший рыжими волосками кулак размером с небольшую кувалду, — народ достаточно жестокий, клановый, хотя, по идее, они должны бы сидеть тихо и, как в том анекдоте, нейтралитет в руках держать. Но когда возникнет вдруг ма-аленькая такая войнушка, мы и среагировать не успеем, как очередная новоявленная братва просто перестанет существовать. А мы никогда и не успеваем, понимаешь? И если теперь я говорю Джамалу, что мне надо знать то-то и то-то, он отлично понимает, что мне действительно надо это знать. Ибо в моем знании заложена отчасти и гарантия их собственного спокойствия. Но пока они еще только озабочены, а конкретной опасности для себя не видят, почему я должен волноваться? Объяснил?

— Более чем. Очень удобная позиция. Типично генеральская.

— Фиг обидишь!.. Что-то в горле пересохло. И прикажи, пожалуйста, подавать горячее…

3

Нет, все-таки обед был дан не зря!

Грязнов, держа в руках фотографии троих азербайджанцев, дагестанца и чеченца, а также досье на эту пятерку, имел все основания спросить у Джамала, имеют ли они к нему какое-либо отношение, и если да, то какое конкретно? И показал распечатки с видеозаписей из Германии.

Толстый Джамал соврал, что в первый раз этих типов видит. Так бывает, сказал ему Грязнов, когда фотографии кажутся не очень четкими. И достал снимки из муровского архива. Джамал был просто вынужден тут же признать свою ошибку. Попробовал бы только!

Да, он, конечно, знает этих парней. Но они не его, они служат у Муслима. Несколько наводящих вопросов — и Джамал неохотно поведал Вячеславу Ивановичу то, что сам Грязнов теперь с видом явного своего превосходства излагал Александру Борисовичу.

Итак, Муслим Алиев. По некоторым слухам, которые, возможно, распространяет он сам, имеет отношение к большому президентскому клану. Место постоянного проживания — Нахичевань, государство Азербайджан. Профессия — хлопкороб, короткое время занимал пост министра сельского хозяйства республики. Основное занятие — торговый бизнес. Более конкретно — осуществляет поставки плодоовощной продукции в столичный регион России из республик Северного Кавказа, закавказских государств и стран Ближнего Востока и Причерноморья.

— Другими словами, Саня, с каждого апельсинчика или финика, который слопает твоя Нинка, — постарался доходчиво объяснить Вячеслав Иванович, — копеечка или там центик — неважно, падает в карман Муслимчика. Нехило? А теперь прикинь на круг!

Турецкий охотно подтвердил. Но его интересовало совсем другое.

— Да-да, — кивнул Грязнов, — ты хочешь знать, где он находится? Я тоже того хотел. Но Джамал уперся, а я пообещал перетрясти всю его команду, пока не найду тех, кто мне нужен. И он тут же вспомнил. Как он сказал, совершенно случайно. И стал долго извиняться по поводу своей забывчивости. Нет, Саня, он действительно ишак… Знаешь такое Крошкино по Киевской дороге? Это за Внуковом. Так вот, там, примерно в двух километрах от автотрассы, есть богатенький поселок. И когда Муслим появляется в наших краях, а это, кстати, случается довольно часто, самолеты из Баку в Шереметьево-один летают каждый день, он сразу отправляется туда. Но дом со всеми без исключения восточными удобствами и, надо полагать, забавами, в котором он останавливается, как сказал наш ишак, принадлежит официально не Муслиму, а какой-то его дальней родственнице, едва не ставшей десять, или сколько там лет назад, жертвой войны в Карабахе. Тогда, ты помнишь, они прямо-таки заполонили Москву, многие вдруг стали «беженцами», не имея к ним ни малейшего отношения. Как ты сам однажды мне говорил, очевидный результат имперской политики Центра.

— Я так говорил? Смотри, умный, однако… Но, к сожалению, никто не смог понять простой истины — «Если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря…».

— «Отчетный доклад», что ли, вспомнил? Горбачева? — ухмыльнулся Грязнов.