Большое кольцо

Юрий Фаридович оказался старшим братом Николая. Работал на Казанском вокзале бригадиром носильщиков. О том, чем, помимо основной деятельности занимается младший брат, с которым он не поддерживал особых отношений, естественно, не знал, да и знать не желал. Но к приезду сыщиков отнесся с какой-то обреченной покорностью. А когда ему рассказали о цели приезда, запираться не стал, врать тоже, а просто отвел их в глубину двора, к добротному гаражу, и открыл его.

Младший брат попросил его на время, пока сам не обзаведется личным гаражом, разрешить постоять его недавно купленной с рук «бээмвэшке» здесь, под крышей. Благо гараж большой, и «Жигули» старшего занимали меньше половины помещения. Ничего другого о происхождении машины Юрий Фаридович не знал. А у Николая, сказал он уверенно, деньги имелись. А вот где держит, не говорил.

Еще он сказал, что Николай ни разу на машине никуда не выезжал, все объяснял, что некогда, а впрочем, есть же и служебная, зачем собственный бензин-то жечь? Логично.

Когда машину открыли, все сразу и поняли. Вот почему младший Сафиев не захотел заниматься машиной. Ее надо было сперва хорошо отмывать от бурых пятен, засохших на отливающей бархатом, золотистой обшивке заднего сиденья. А что еще могло характеризовать ленивого и жадного мента — так это оставленная в машине чекушка. Даже не выбросил. Но теперь уже на свою голову. Посудина была аккуратно поднята с пола салона и уложена в коробку, чтобы не стереть случайно оставленных на ее поверхности отпечатков пальцев преступников. Надо понимать, что не сам Гусаров пил из горлышка, держа бутылку как юный пионер свой горн… И когда эксперт-криминалист идентифицирует эти отпечатки, обвинение Рустама в пьяной драке, как записано в протоколе, отпадет само собой. Как, в общем-то, и остальные обвинения в его адрес.

Значит, и тут можно было уже считать, что дело сделано. О чем, собственно, немедленно и было доложено Александру Борисовичу по мобильной связи. Соблюдение остальных формальностей много времени не заняло, и уже к обеду сыщики, вместе с машиной Рустама Гусарова и протоколом об ее изъятии, подписанным необходимыми в таких случаях понятыми, прибыли на Неглинную улицу, в агентство «Глория».

Но предусмотрительный Турецкий посоветовал им не звонить во все колокола, а подождать, пока он сам не переговорит на данную тему с отцом Рустама. Личная приязнь и дружеская благодарность — все это несомненно очень приятно, но люди-то работали! Бегали высунув языки, ночей, понимаешь, недосыпали, мерзли, наблюдая за преступниками… И они к тому же не государевы люди, которым, ну как тому же Турецкому, Костя Меркулов может, например, приказать. Они частные сыщики, труд которых оплачивается нанявшим их клиентом. А если Хасан вдруг заартачится и скажет, что никого не нанимал, а все делается исключительно из гуманных побуждений, так мы еще посмотрим, верно, ребята?.. И сыщики подтвердили, что мэтр, как всегда, абсолютно прав. Тем более что и найденная машина еще должна была пройти соответствующую криминалистическую экспертизу. Следов, оставленных в ней преступниками, наберется, по всей видимости, немало, а работа по их идентификации требует длительного времени.

Теперь уже, видел Александр Борисович, большая часть и этого дела была завершена. Признательных показаний Мутенкова и найденной машины было вполне достаточно для того, чтобы дело Рустама прекратить. Точнее, прекратит-то его не Турецкий, его роль, как следователя, в том и заключалась, чтобы представить в комиссию по служебному расследованию, ну, скажем так, оправдательные материалы. Правда, помнится, Костя Меркулов назвал всю эту высосанную из пальца уголовную историю клоунадой. Но если и такая клоунада имеет место быть, значит, придется относиться к ней со всей серьезностью. Да и не собирался Александр Борисович оставлять безнаказанным оборотня Сафиева, который в настоящую минуту сидел напротив в следственном кабинете и старательно, но очень коряво — даже и писать-то путем не научился, сукин сын! — излагал вымученные за ночь свои признательные показания.

Звонок Дениса пришелся весьма кстати. И Турецкий походя как бы посетовал, что действовали-то Сафиев с Мутенковым совсем глупо, как тупые бандиты, даже такую откровенную улику, как водочную бутылку со следами своих пальцев, из машины не выкинули. Но Мутенков-то уже сознался во всем, свалив вину на Сафиева, старшего в экипаже. И теперь самому Сафиеву придется хорошо потрудиться и привести очень убедительные аргументы в пользу того, что организатор преступления не он. Иначе идти ему на суд «паровозом», то есть тащить главный грех на себе…

Сказанное сильно подействовало на Сафиева. Если у него еще и оставались какие-то сомнения, может, думал, что ловит его следователь, на арапа берет, то и эти надежды теперь отпали.