Большое путешествие

Последнее время ничего особенного не происходило. Жара усилилась, и мы ездим лежать в открытом бассейне с морской водой в Си-Пойнте, примерно в десяти минутах на трамвае от Кейптауна. Вчера вечером разразился кризис. Объединенное правительство предоставило нам бесплатный проезд по железной дороге в салон-вагонах, но тупицы из Родезии что-то напутали, и нам выделили только три билета, вдобавок отказавшись пропустить наш салон-вагон по своим железным дорогам без оплаты в шиллинг четыре пенса за милю (в сумме это около 140 фунтов), а поскольку Хайамы в Родезию не собираются, опасаясь жары, малярии, сонной болезни и москитов, то наши планы под угрозой срыва. Ультиматум пришел вчера вечером, и Белчер впал в настоящую ярость: бросив несколько замечаний о том, что все кругом виноваты, так как не сумели договориться с железнодорожниками, он перешел к действиям и принялся рассылать язвительные телеграммы. Бейтс стенографировал, печатал их и поспешно отвозил на такси на почту, чтобы, возвратившись, снова браться за дело, потому что Белчер придумал, что еще сказать. Он телеграфировал управляющему, во все родезийские газеты, всем мыслимым и немыслимым официальным лицам, и всем писал почти одно и то же: “Да чтобы мне… если я еще раз приеду в вашу… страну”, только в чуть более сдержанных выражениях.

Бедняга Арчи в очередной (девятый) раз изменил наш маршрут: в следующий вторник мы плывем на пароходе “Брайтон” в Дурбан и оттуда едем по Трансваалю. А поскольку в Родезию мы уже не попадем, то, скорее всего, отправимся с Хайамами на “Софокле”.

Суббота [25 февраля]

Провели день на скачках в Кенилворте[28]. Мы с Арчи и Бейтсом образовали “синдикатик” (потому что меньше десяти шиллингов ставить нельзя): мы с Арчи поставили по четыре шиллинга, а Бейтс – два. Но нам не очень-то везло. На скачках были ГГ. [генерал-губернатор, принц Артур] и адмирал, предложивший партию в гольф. Но наши планы сейчас настолько расплывчаты, что невозможно что-либо планировать вообще. Я не удивлюсь, если окажется, что мы не поплывем на “Брайтоне”. По-моему, Белчер боится, что переборщил с телеграммами в Родезию.

Воскресенье [26 февраля]

Ланч у сэра Эйба Бейли в Муизенберге. Он очень мил. Было много гостей. Я сидела рядом с одним из адъютантов и прекрасно провела время. Дом очень красивый, его тоже построили для Родса. После ланча мы встретились с миссис Блейк и отправились заниматься серфингом! Чудесные волны.

Понедельник [27 февраля]

Сегодня пришла почта. Милая мамочка! Противная Панки. Моя родная Розалинда… В прошлом году в это время она заболела чем-то вроде бронхита, и няня тогда нам очень помогла, не отходила от малышки, не боясь заразиться. Моя маленькая Тедди.

Очень рада, что вы нашли инвалидное кресло для Монти. Не забывай, что дома у меня хранится двести фунтов: если понадобится, возьми. Дай мне телеграмму, и я напишу в Ротерем. Мне так неловко, что я путешествую, наслаждаюсь жизнью и ни в чем не знаю нужды.

Огромный привет вам всем!

С любовью,

ваша Агата

Родезия в конце концов уступила и готова выполнить все наши пожелания! Дерзость Белчера принесла плоды. Снова полностью пересматриваем маршрут, раз решился вопрос с Дурбаном. Так что, наверно, сперва поедем туда, потом в Родезию и вернемся сюда, чтобы 7 апреля уплыть на “Энее”.

Гостиница “Маунт Нельсон”

Кейптаун

Postmark: Mar 1 1922

Милая мамочка!

Высылаю несколько снимков, которые могут тебе понравиться: я написала на обороте, где они сделаны.

Я очень по тебе скучаю и переживаю за вас, родная моя.

С любовью,

твоя Агата

“Гранд-отель”

Претория

8 марта [среда]

Дорогая мамочка!

Пожалуй, так трудно нам еще не приходилось за все время путешествия. Арчи и миссис Хайам поплыли из Кейптауна на пароходе в Дурбан, поднялся ужасный юго-восточный ветер, и я решила ехать с Белчером и Бейтсом на поезде. В среду мы до восьми часов вечера не выходили из салона: такого жаркого дня на моей памяти еще не было. Казалось, Столовая гора раскалилась докрасна и излучает жар, и ты дышишь горячей красной пылью. Миссис Блейк весь день пролежала в бассейне в Си-Пойнте. В пятницу она возвращается на родину на “Арунделе” и оставила мне свой адрес: мы хотим встретиться в Лондоне.

Первая ночь в поезде прошла хорошо. Когда я проснулась на следующее утро, мы уже были в Карру. За окном не было ничего, кроме камней, пыли, кустов и холмов – пейзаж пустынный и дикий, впрочем, в этом его очарование. Однако становилось все жарче, пока, наконец, поезд не превратился в раскаленную печь или сушильню для фруктов. Мы с Белчером почти весь день играли в пикет и пили содовую с лимонным соком!