Большое путешествие Эми и Роджера

– Мне нужно забрать вещи, – сообщила я, поворачиваясь к дому, мысленно спрашивая себя, как мы, черт побери, вообще собираемся пережить эти четыре дня.

– Не вопрос. Я пока погружу свои. Тебе помочь?

– Нет, – ответила я, направляясь вверх по лестнице. – Машина открыта.

И скрылась внутри дома, где царили прохлада, темнота и тишина, и где наконец-то осталась одна. Я глубоко вздохнула, слушая тишину, а затем отправилась в кухню.

Мамин подарок по-прежнему лежал на кухонном столе. Его доставили несколько дней назад, но я так и не развернула упаковку. Если я его открою, это будет означать, что поездка на самом деле случится. Но теперь уже невозможно было что-либо изменить: во дворе моего дома симпатичный парень запихивал в багажник свои вещи, так что путешествие точно состоится. Я разорвала обертку и вытряхнула из нее книгу. Это был тяжелый блокнот на пружинке с темно-синей обложкой, на которой белым шрифтом в стиле пятидесятых годов была отпечатана надпись «В путь!». А ниже было написано: «Справочник путешественника. Дневник / Альбом / Полезные советы».

Я взяла блокнот в руки и пролистала его. Большинство страниц были пустыми, отдельно имелся раздел «Заметки на память», и еще один – «Листы для записи».Еще там обнаружились викторины, списки вещей и полезные советы. Я захлопнула блокнот и скептически посмотрела на него. И этот «подарок» мама прислала мне по случаю путешествия? Серьезно?

Я швырнула его на стол. Я не поддамся обманчивой мысли, будто меня ждет веселое, волнующее приключение. Это поездка, в которую пришлось отправиться из-за чувства долга. Так что не вижу никакой причины стараться запомнить ее навсегда. Люди не покупают сувениры в том аэропорту, где они всего лишь делают пересадку.

Я прошлась по комнатам первого этажа, проверяя, все ли в порядке. И правда, никаких проблем – об этом позаботилась риелтор Хилди. Вся наша мебель еще на своих местах: Хилди не любит продавать пустые дома – но она уже как будто не наша. С момента, когда мама наняла ее, Хилди так активно взялась за дело, что мне было уже сложно представить, каково это – просто жить в своем доме, когда его не пытаются продать другим людям, убедив их, что именно здесь они всегда будут счастливы. Наш дом все сильнее походил на декорации. Слишком много людей бродило по нему, обращая внимание только на площадь помещений и вентиляцию, отравляя дом своими фантазиями о новой мебели и праздновании Рождества. Каждый раз, когда Хилди оканчивала очередной показ и разрешала мне вернуться (обычно я бродила по округе с айподом, из которого раздавалась музыка Сондхайма[2]), я чувствовала, как наш дом перестает быть нашим. В воздухе витал запах странных духов, вещи были сдвинуты со своих мест, и воспоминания, которые раньше обитали в этих стенах, постепенно исчезали.

Я поднялась в свою комнату, которая больше не выглядела как место, где я провела всю жизнь. Теперь она, скорее, напоминала идеальную комнату девочки-подростка: скрупулезно разложенные стопочки книг, компакт-диски, расставленные по алфавиту, аккуратно сложенная одежда. Это была комната «Эми». Все было аккуратно, упорядоченно, без проявлений чего-то личного – вероятно, как и сама эта придуманная девочка с блестящими волосами, которая жила здесь. Вероятно, эта «Эми» пекла угощения для всяких спортсменов и от всего сердца старалась подбодрить их с трибуны болельщиков. «Эми», наверное, присматривала за милыми детишками соседей по улице, а на школьных фотографиях она радостно улыбалась. Короче, она была именно тем подростком, которого хотят видеть родители. Наверное, она смеялась бы и флиртовала с милым парнем, подъехавшим к ее дому, вместо того чтобы позорно убегать, не сумев поддержать элементарный разговор. И, по всей видимости, «Эми» в последнее время никого не убивала.

Мой взгляд упал на тумбочку, на которой не было ничего, кроме будильника и тонкой книги в мягкой обложке – она называлась «Еда, бензин и кров». Это была любимая книга отца, и он подарил мне на Рождество потрепанный экземпляр. Тогда, развернув подарок, я почувствовала разочарование: я-то надеялась на новый мобильник. И, наверное, ему было совершенно понятно, что я не в восторге от подарка. Подобные мысли – о том, не обидела ли я его, – то и дело приходили мне в голову в три часа ночи, обеспечивая бессонницу.