Большое путешествие Малышки

- Опять? - сказал Иван Семенович Козловский. - Она повторяется.

Он закрыл за собой дверь, и Малышка услышала лишь, как приглушенно щелкнул замок.

Через несколько дней у Малышки появился Шнип-маленький. Он владел в Театре несколькими небольшими кафе и совместно с Анжелой Босячной - одной из лестниц, поэтому последнее время в его манере вести себя появилась какая-то особенная наглость.

- Эй! - лающим, отрывистым голосом сказал Шнип-маленький. - Давай! Главный зовет!

- Зачем? - спросила Малышка.

- Иди, раз зовут! - сказал Шнип-маленький.

В кабинете у Главного Малышка увидела Ивана Семеновича Козловского. Он был в малиновом пиджаке одного из своих сыновей и клетчатых брюках, гладко выбрит и выглядел просто великолепно. Фадеев, напротив, еще немного пополнел, и чувствовалось, что одежда, как панцирь, со всех сторон сдавливает его тело, и он все ерзал в кресле, меняя положение, но облегчения не находил.

- Иван Семенович! - говорил Фадеев неожиданно тонким голосом. - Что ты от меня хочешь? У меня - Театр! Мне нужна касса! Мне нужна Публика! Что ей твои возвышенные страсти! Ей подавай сам знаешь что! Здесь, здесь и здесь! Юмор ниже пояса. Голые задницы ей подавай! - при этом он уже как-то совсем неприлично взвизгнул.

Иван Семенович Козловский какое-то время оставался неподвижным, потом вскинул вверх руку и торжественно воскликнул:

- Песцова!

- Что Песцова? При чем здесь Песцова? - засуетился в своем кресле Фадеев и покраснел.

- Вспомни Песцову! - сказал Иван Семенович Козловский. - Вспомни ее великий талант! Вспомни, как ты клялся на ее могиле!

- Как? Как я клялся? - закричал Фадеев.

- Искусством. Ты клялся - искусством. Она... - и Иван Семенович Козловский кивнул на Малышку. - Она - свидетель! Не надо нарушать клятвы, которые даешь в молодости.

- О, Господи! - закричал Фадеев. - При чем здесь все это, черт побери? О, Господи!

В плену тесной одежды ему было уже совсем плохо, он дышал тяжело и даже немного задыхался.

- Ладно! Заели! - сказал наконец Фадеев, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки, а потом, через секунду, и следующую. - Заели! Только, чур, Иван Семенович, надо отработать! У меня - Театр!

- То есть как? - поинтересовался Иван Семенович Козловский.

- Ну, что-нибудь... Из старых водевилей... Что-нибудь посмешнее... И не меньше трех сцен с этим!

- С чем? - не понял Иван Семеноич Козловский.

- С этим! С этим! - рассвирепел Фадеев. - Как у птиц! - Фадеев перевел дух и добавил уже спокойней: - И обнаженки побольше.

- Хорошо, - сказал Иван Семенович Козловский после паузы. - Я согласен.

И пошел к дверям. Малышка направилась следом.

- Постой! - окликнул ее Фадеев и назвал по имени. - Как вы там?

- Нормально, - сказала Малышка.

- Хочешь?.. Я тебе отдам четырнадцатое место... Третий ряд балкона...

- Зачем? - удивилась Малышка.

- Будешь сдавать. Или... Еще есть карниз за левым фасадом. Тоже кому-нибудь... Для рекламы.

- Спасибо. Мне не надо, - сказала Малышка.

- Не спеши, посоветуйся с людьми.

- Мне не надо, - повторила Малышка.

Сначала Иван Семенович Козловский пытался работать на своем старом месте в литературной части, но сделать это оказалось практически невозможно, потому что все прибегали на него посмотреть, и в маленькой комнате все время кто-то курил, пил кофе и разговаривал, а Анжела Босячная даже сделала несколько довольно агрессивных попыток затащить его к себе на лестницу. В конце концов Иван Семенович Козловский стал заниматься водевилем у себя в больнице, и Малышке пришлось бегать к нему туда за уже готовыми сценами.

Однажды Малышка спросила, почему он прилагает такие усилия и даже идет на вполне определенный компромисс ради человека, которого он совсем не знает, режиссера Петрова.

- Все повторяется, - ответил тогда Иван Семенович Козловский загадочно.

Продолжать разговор у него, видимо, не было ни времени, ни желания - дверь закрылась и сварливо лязгнул засов.

- Все повторяется, - сказал Иван Семенович Козловский через несколько дней, когда Малышка пришла за очередной сценой. - Мне интересно - насколько...

И Иван Семенович Козловский поманил Малышку пальцем... Опять миновав множество дверей, засовов, запоров и задвижек, Малышка очутилась в знакомой палате. Она подошла к стене, на которой цветными фломастерами светились непонятные знаки... Прямо перед ней по диагонали была нарисована голубая спираль...

- Это - время... - сказал Иван Семенович Козловский.

- Что? - переспросила Малышка.

- Время, - спокойно повторил Иван Семенович Козловский.

Малышка подняла голову - голубая спираль времени, расширяясь, уходила вверх, к правому углу стены.

- Где мы? - спросила Малышка.

- Ты хочешь сказать - сейчас? - спросил Иван Семенович Козловский. Сейчас мы вот здесь, - и он показал на точку на спирали, расположенную немного выше его роста, - вот в этой точке пространства... А через год, по моему мнению, будем здесь, - Иван Семенович Козловский немного переместил палец. Если хочешь, это и есть судьба.

У Малышки немного закружилась голова... И сквозь это головокружение до нее доносился голос Ивана Семеновича Козловского: