Большое сердце

И Слесарев, и второй пилот прекрасно понимали, какая опасность грозила машине. С аэродрома передали, что через некоторое время им поможет один из радиолокаторов, но пока он еще не готов к работе… надо держаться в воздухе.

— Иди к людям, — сказал Николай второму пилоту. — Они уже догадываются, что мы в опасности. Ведь по времени давно пора быть на аэродроме.

Второй пилот шагнул к дверце.

— Только, смотри, — никаких объяснений. Совершаем, мол, особый маневр и… побольше шуточек…

Когда пилот вышел, Николай долго и пристально смотрел на плывущую под носом корабля темно-серую пелену. Потом перевел взгляд на доску приборов. Горючее подходило к концу.

* * *

Воины поста работали молча и сосредоточенно. Только иногда тишина нарушалась командами: «Соединяй!», «Включай!». Хорошину ни разу не пришлось сделать кому-либо замечание: операторы работали с предельной быстротой. Беспокоило его другое: после разборки и чистки блоков радиолокатор мог «закапризничать» и, кто знает, сколько потребуется времени на его регулировку. Впрочем, опасения оказались напрасными. Радиолокатор не подвел и на этот раз.

— Включайте же, включайте! — нетерпеливо выкрикнул Гранкин из-за шкафа, где он подключал последние кабели к блокам. — Не бойтесь, я сейчас вылезу.

— Молодцы! — невольно вырвалось у старшины, хотя больше всего на свете он не любил хвалить своих операторов, считая, что похвалами можно лишь испортить человека.

Время, за которое полуразобранный на блоки радиолокатор был собран, включен и проверен, было поистине рекордное…

И вот в густом тумане высокая антенна радиолокатора делает оборот за оборотом, нащупывая невидимый заблудившийся самолет. Второй, третий, четвертый оборот, а экраны индикаторов по-прежнему чистые. У индикатора дальности сержант Котов. Острый взгляд немигающих глаз его изучает малейшее изменение картины шумов на развертке индикатора. Ему нужно отыскать затерявшийся в шумах импульс, отраженный от блуждающего самолета. Отыскать во что бы то ни стало!

Рядом за индикатором кругового обзора, как обычно, спокойно сидит ефрейтор Гранкин, но на этот раз спокойствие его чисто внешнее. Выдают руки, чуть-чуть вздрагивающие, сжимающие ручки линейки дальности.

— Поиск произведен, цель не обнаружена, — доложил по телефону старшина.

— Не докладывайте, обождите, ведь должны же обнаружить, — шептал Гранкин, умоляюще скашивая глаза на старшину.

— Прекратить разговоры, — резко оборвал его старшина. — Продолжать поиск.

Напряженную тишину оборвал захлебывающийся от волнения голос сержанта Котова:

— Есть цель!

Маленький всплеск чуть-чуть выше уровня шумов мелькнул перед его глазами и исчез. Однако этого было достаточно. Антенна вздрогнула и, подчиняясь воле оператора, остановилась. Импульс от самолета снова появился, на этот раз уже более уверенный и яркий.

— Дальность сто двадцать километров! — определил расстояние Котов. Ефрейтор Гранкин облегченно вздохнул и спокойным голосом стал считывать координаты самолета на командный пункт, где они превращались в курс, нанесенный на карту. Оттуда координаты в виде команд передавались на самолет по радио. Словно зоркий глаз, радиолокатор следил за самолетом, и это давало возможность вести его на аэродром, поправляя малейшие отклонения от правильного направления.

Вскоре импульс от самолета стал сливаться с импульсом от местных предметов: самолет снижался, идя на посадку. Затем импульс пропал, потом еще несколько раз промелькнул и исчез совсем.

— Сел, — облегченно вздохнул старшина.

Радиолокатор выключили. Стало слышно, как по крыше стучит дождь. Взволнованные, радостные лица операторов красноречивее слов говорили о том, что они пережили.

Раздался резкий телефонный звонок. Старшина взял трубку и замер, прижимая ее к уху. Говорил командир части. По глазам старшины все ясно видели, что командир хвалит их.

— А сейчас с вами поговорит самый молодой пассажир самолета, — теплым голосом сказал командир, и Хорошин услышал, как он приказывал телефонисту на коммутаторе соединиться с аэродромом. Некоторое время в трубке что-то методически потрескивало, где-то глухо слышалась музыка, затем послышался женский голос:

— Ну, скажи, скажи же, Юрик! Не бойся! — уговаривала женщина кого-то. Вслед за этим приглушенный расстоянием детский голосок пролепетал:

— Дядя, спасибо!

Старшина поперхнулся и заморгал глазами. Надо было, наверное, что-то ответить, но он не нашел подходящих слов и почему-то приложил руку к головному убору.

С. Харченко У СМОЛИСТЫХ СОСЕН Стихи