Большое шоу. Вторая мировая глазами французского летчика

Спустя две недели мы узнали по перекрестно захваченным документам и докладам заключенных, что тот самолет вел Новотни. Все пошли спать. Брюс Коул, Кларк, Брукер и я задержались и быстро просмотрели в обзоре иллюстрированную статью о Новотни, названную «Адлер», которую мы нашли в Гоше. Там была его фотография, выполненная в тот день, когда он получил Железный крест с мечами, бриллиантами и дубовыми листьями – высшую немецкую военную награду. У него было лицо уставшего ребенка со следами печали, решительный рот и подбородок.

– Ладно, – вдруг сказал Брукер, – пора спать. Жаль, что этот тип не носил нашу униформу.

Рейн

Брукер держал авиазвено твердо всю неделю. Его три эскарильи потеряли 17 летчиков. Мы повредили 24 немецких самолета и 52 локомотива.

Состав 274-й эскадрильи сократился до 11 летчиков и 16 самолетов. Мы, вероятно, не могли поддерживать его на прежнем уровне. Подразделение группы поддержки смогло очень быстро обеспечить нас новыми самолетами, но летчики «темпеста» не росли на каждом кусте. Утром 20 марта дежурный «анзон» доставил нам 4 летчика-сержанта и одного уоррант-офицера. Последний из этих пяти новобранцев погиб 23-го. Бывалым летчикам, выносившим по три самолетовылета в день, уже было трудно спасать и свои собственные шкуры, не говоря уже о том, чтобы присматривать за новичками. Эти несчастные, только что прибывшие парни, налетали на «темпестах» лишь около трех или четырех часов. Подавленные своими ощущениями от машин, на которых было очень непросто летать, они дали зенитной артиллерии и «Мессершмитам-109» уничтожить себя.

Браун был одним из этих четырех летчиков-сержантов. Как только он прибыл в Фолькель, около 10 часов утра, до полудня я провел его через огневое испытание на одном из наших новых «темпестов». Он пошел на ленч в столовую со своим вещевым мешком и даже не успел еще раскрыть его, как его вызвали назад в рассредоточение для выполнения операции.

В отделении из четырех самолетов под руководством Хибберта он сражался с десятком «фокке-вульфов», и, к великому счастью, ему удалось повредить один и вернуться домой. Но Хибберта и Хамфриза сбили.

В тот самый вечер, когда мои летчики пошли попить чаю, мы отправились с ним в полет после срочного сигнала тревоги. Через десять минут мы уже летели над Веселем на высоте 10 000 футов. Когда мы прибыли, то увидели, как реактивный «Мессершмит-262» исчезал в облаках. После секундного разочарования я инстинктивно бросился в схватку. Над нами было 4 «фокке-вульфа», а бедняга Браун пошел вниз, словно сигнальный огонь на берегах Рейна.

Нервы летчиков расшатались из-за постоянных стрессовых ситуаций: вдребезги разбитые шасси, аварии при выруливании, вышедшие из строя тормоза, пробоины, плохие посадки, разбитые винты и т. д.

24 марта 1945 года. В 3 часа утра первый прикрывающий самолетовылет над Веселем, который атаковала 1-я бригада командос. Над городом, который всю ночь бомбила 186-я эскадрилья «ланкастеров», все еще висело плотное облако пыли и дыма.

В районе аэродрома было ужасное скопление «темпестов» и «спитфайров», летающих вокруг на скорости 300 миль в час. Необходимо было иметь хорошие нервы, чтобы выдержать десять минут этого хаотичного мигания зеленых и красных огней, и в это время пытаться выстроить отделение в боевой порядок.

В 10 часов мы снова поднялись, чтобы обеспечить прикрытие 669-го аэродрома и 429 планеров из Англии, которые перевозили 6-ю британскую воздушно-десантную дивизию. Это было апокалиптическое зрелище. Тысячи белых парашютов летели в ад, сбиваемые тяжелой, средней и легкой артиллерией, «дакоты» падали в пламя, а планеры в потоке голубых вспышек сокрушали кабели с высоким напряжением.

«Тайфуны» обстреливали ракетами каждую немецкую огневую позицию зенитной артиллерии. Нами руководил передовой контрольный пост по радио против бронетанковых колонн, стоящих как подкрепление.

Истребители люфтваффе, вообще говоря, совсем не вмешивались. Предыдущим днем массивная бомбардировка Рейна и тактических аэродромов на время ошеломила их.

Мы обстреливали пулеметным огнем бронированный поезд около Рингерберга и конвой танковых войск на улицах Бохолта. Это было ужасно. Мы опустились до уровня крыш, огонь рассеивали из всех четырех орудий. Повсюду летали куски черепицы, снаряды зенитной артиллерии взрывались вдоль стен, горели грузовики, охваченные паникой жители бежали во всех направлениях и укрывались в дверных проемах. Дэнни получил прямое попадание 37-миллиметровым снарядом и при скорости 450 миль в час упал на скопление домов около церкви.

После ленча третья миссия. Я вел звено из 56-й эскадрильи. Мы летели над Билфелдским виадуком, разбитым несколькими днями раньше 14 бомбами большого калибра. Воронки были более 100 ярдов в ширину. Нашей основной задачей было остановить дорожное движение в треугольнике Билфелд – Атленбекен – Арнсберг, и поэтому я разделил свои самолеты по две пары, каждая из которых должна была работать независимо от другой.