Большое собрание произведений. XXI век

Второй раз женщину тридцати двух. И снова ту же.

* * *

Физически жизнь строится очень просто. Вначале тело заменяет мозги, потом мозги заменяют тело.

* * *

Вначале мы нуждаемся в страсти.

Потом в любви.

Потом в заботе.

* * *

Как бы вам сказать…

Она была ему не полностью верна.

* * *

Наши мысли – гул.

Наш протест – инфаркт.

Сидеть начеку и лежать насмерть.

Атаковать врага из больницы.

Убивать его своей смертью.

Расшатать его своим параличом.

А сейчас что затеяли, чтоб обратить на себя внимание – умирают молодыми!

* * *

Задача, люди, жить не лучше, а дольше.

* * *

Ей, конечно, достается.

Кто может выдержать такой характер – склочен, плаксив, жаден, скуп, прожорлив, болезнен.

Плюс мнителен.

Плюс без вкуса.

Плюс без внешности.

Плюс требует утешения.

По всем, по всем вопросам.

Как это можно выдержать?

Выдержать такое невозможно.

И она на это плюет.

* * *

Мы все занимаемся политической деятельностью.

Но в домашних условиях и между собой.

* * *

Она кричала и плакала.

– Какие вы, мужчины, все одинаковые – и отец, и брат, и ты. Вы все говорите одно и то же: не бросай незастеленную постель, не оставляй грязную посуду, не ешь семечки в постели, не бросай одежду посреди комнаты. Не оставляй мусор на ночь. Вы все такие одинаковые. И ты уже, казалось бы, в Москве, уже культурный человек – и то же самое.

* * *

Он пил и говорил:

– Миша, я женюсь только на той, что покончит с собой либо сразу, либо чуточку до моей смерти.

* * *

Но прежде всего свою основную линию мы проведем немедленно – мы выпьем.

* * *

– Гриша, ты куда?

– Нет, я иду домой.

* * *

Странный. То у него две женщины в серебристых пальто. То он ест шоколад – одну плитку за другой.

* * *

Абсолютное одиночество – это когда уже нет тех, кто тебя не понимает.

* * *

Как нерушимо соблюдается равновесие в нашей жизни.

Сейчас, когда столько всего в магазинах, – не хватает взгляда, слова, тайного рукопожатия, чего было так много, когда не хватало еды и одежды.

* * *

Она:

– Хочешь, я помолчу? Поверь мне, я еще никому этого не предлагала.

* * *

Друзья! Всё, я наливать уже не могу. Руки дрожат. Только солить, перчить и взбалтывать.

* * *

Мое первое хобби – вкусно поесть за обедом.

Второе – хорошо поспать после него.

Третье – разобраться в первых двух ощущениях.

* * *

И вот я счастлив.

И вот некому об этом сказать.

* * *

Попробуйте жить, имея вместо рук – ручки, вместо ног – ножки, вместо губ – губки. Прямо не знаешь, как это все оперировать.

* * *

Я старый холостяк.

Я знаю, как без стирки обходиться.

В сорочке, кальсонах, носках посыпаешь себя стиральным порошком и становишься под горячий душ. Намыливаешься.

Трешь все мочалкой, поливаешь, споласкиваешь и выходишь – сам чистый, и они все чистые.

Очень маленькие трагедии

Баба-Яга

Звонок в шесть часов утра.

Я снимаю трубку.

– Позовите, пожалуйста, Бабу-Ягу.

– Что? Кто? Какого дьявола?!

– Нет-нет, дьявола не нужно. Именно Бабу-Ягу.

– Это кто звонит?

– Это Баба-Яга? Это мама одного нехорошего мальчика.

– Эй, это кто? Чего? Какая мама, какого мальчика?

– У меня мальчик балуется. Звать Сёмочка. Это Баба-Яга?

– Какая тебе Баба-Яга! У вас что там, мозги повылетали? Я артист. Я только лег.

– Это Баба-Яга? Как хорошо, что вы сразу взяли трубку.

– Да. Это я взял трубку. Я забыл отключить телефон. И вы меня наказали тут же! Тут же!

– Здравствуй, Баба-Яга.

– Чтоб ты перевернулась! Я сейчас положу!..

– Не кладите, пожалуйста, трубку, Баба-Яга. Мальчик капризничает, не хочет кушать, балуется. Он очень избалован, Баба-Яга, он черной краской разрисовал белые стены. Мы не можем смыть. Он развинтил настольную лампу, а папа включил – папу ударило, папа лежит…

– Вот пусть током ударенный папа им и занимается. Я артист. Я не сплю ночами. Я принял снотворное.

– Алло, Баба-Яга…

– Еще раз так назовешь…

– Баба-Яга! Прошу тебя, поговори с Сёмочкой…

– Я его, паскудника, по стене размажу.

– Да-да, вот-вот…

– Что «вот-вот»?

– Вот это и скажи ему, Баба-Яга.

– Чего это вы в шесть утра не спите, как все нормальные? Воскресенье…

– Вот-вот. Я даю ему трубку.

– Постой, постой! Если я ему два слова скажу, он весь год говорить не сможет, я за то, что вы меня разбудили, прокляну всю его молодую жизнь, и мать его, и отца его, и семью его.

– Вот-вот. Я ему даю трубку.

– Чтоб ты сдох, придурок! Я тебе рожу переверну и на задницу надену! Ты у меня по утрам не то что порядочных людей, ты своей мамы будешь бояться. Ты всех людей будешь избегать.

– Это Баба-Яга?!.

– Чтоб ты сдох, идиот! Я тебе все твои вонючие ручонки повыдергиваю!

– Это Баба-Яга?!.

– Ты что, не слышишь, подонок? Иди, сволочь, петухом работай в курятнике, а не буди артиста, кретин поганый. Артист спит днем. У артиста рассвет в три часа дня.

– Тетя, так вы Баба-Яга?

– Артист полнокровно живет только ночью, гаденыш мелкий.

– Тетя Яга…

– Какая я тебе «тетя», подонок? Посмотрел бы ты на мое лицо. У меня борода с тебя, показать?

– Нет! Нет! Не надо!

– Не надо? А кто будет смотреть? Почему все мне достается? Посмей еще кого-нибудь разбудить, крыса однозубая. У тебя свисток есть?

– Да.