Большое собрание сочинений в одной книге

Потом спор до того разгорелся, что лодка стала качаться, честное пионерское! Но мы все равно спорить продолжали. Только когда Коля Яблочкин встал и замахал руками, мы его обратно посадили.

Коля Яблочкин закричал:

– Самый лучший лагерь – наш «Кипарисный»! У нас столько кипарисов, что другим лагерям никогда столько не насажать, а если даже насажают, – жди, когда они вырастут! А когда они вырастут, наши кипарисы еще больше вырастут! Вы это соображаете?! А те будут расти и расти и все без толку! Никогда им наших в жизни не перерасти!..

Витя Курочкин закричал:

– Мне нравится «Прибрежный»! Там в воде меньше камней, чем в других местах, а в других местах камней больше!

И он стал так хвалить «Прибрежный», так орать, что его пришлось успокаивать, как Колю Яблочкина.

– Ой, девочки! – вдруг закричала Катя, когда мы проезжали мимо «Лазурного». – Пушкин знал, где стихи писать, Пушкин все знает!

И все поняли, что ей «Лазурный» лагерь больше нравится.

Все смотрели на грот Пушкина.

Все немножко помолчали, а когда проехали, снова заспорили.

Патрик заявил через переводчика, что ему трудно ответить, какой лагерь лучше, но «Горный» не хуже.

Его спросили через переводчика, что значит «„Горный“ не хуже», и он ответил через переводчика, что его слова означают: «„Горный“ лучше».

Его спросили через переводчика, чем ему «Горный» больше нравится, и он ответил через переводчика: «Потому что на горе».

Больше его не стали спрашивать, но спор продолжался до тех пор, пока к «Морскому» не причалили.

В «Морском» лагере Витя Курочкин прямо ошалел, бегал с вытаращенными глазами мимо архитектурных сооружений и кричал, что «он всегда тянулся к бетону и стеклу». Не хотел даже ехать обратно, заявив, что он к кипарисам никогда не тянулся. А сам, между прочим, несколько раз на кипарисы пытался залезать, я видел. Однажды даже с одного кипариса на ежа свалился.

На обратном пути мимо всех лагерей ехали тоже споря.

Мы всю дорогу спорили, а в конце концов решили, что самый лучший лагерь – Артек.

Ведь это и есть Артек – все пять лагерей, о которых мы спорили.

Живопись и самолеты

До войны Никита любил рисовать, особенно природу. Он даже занимался во Дворце пионеров в изобразительном кружке и, когда приезжал с родителями на дачу, не расставался с красками.

Однажды Никита расположился на опушке красивого леса и так увлекся рисованием, что не заметил, как к нему подошел высокий летчик в кожаной куртке. Он долго стоял сзади, разглядывал рисунок, а потом сказал:

– Очень даже неплохо у тебя получается, малыш. Когда-то я в детстве тоже любил рисовать, а потом увлекся авиацией и совсем забросил это дело.

Никита смутился и в то же время обрадовался необычному знакомству, у них завязался разговор про живопись и самолеты.

Никита сказал:

– Завтра в это время мне еще придется вернуться сюда, чтобы поработать над деревьями, солнце уже садится, и меняется освещение.

Летчик сказал:

– Завтра в это время у меня как раз тренировочный полет, и я непременно прилечу сюда и погляжу сверху, как у тебя получаются деревья.

Конечно, Никита подумал, что это шутка, разве сверху можно увидеть его рисунок?

Они еще поговорили, а потом летчик отправился на аэродром, а Никита – к себе домой.

На другой день Никита сидел на том же самом месте и услышал гул самолета. Самолет стал снижаться и так низко пролетел над опушкой, что Никита увидел, как летчик высунулся из кабины и помахал ему рукой.

А вскоре началась война, и Никита увидел в газете портрет того самого летчика, с которым он встречался на опушке леса. Летчику было присвоено звание Героя Советского Союза за таран фашистского самолета в ночном небе.

Война окончилась через пять лет.

И прошло еще много лет после войны.

Лес на рисунке сильно пожелтел и выцвел.

И вырезка из газеты выцвела и пожелтела от времени.

И Никита давно уже Никита Васильевич, водит в небе реактивный самолет.

А сын его мечтает стать художником.

Не успел

Нарисовал Мишутка рисунок.

– Вот, – говорит, – это конь.

– Твой конь больше на обезьяну похож.

– Это и есть обезьяна.

– Ты же сказал, что это конь.

– Я нечаянно сказал, что это конь.

– Может быть, это не обезьяна?

– Может быть, – говорит Мишутка.

– Как же ты сам не знаешь, что рисовал? Может быть, ты утюг рисовал?

– Какой утюг? – удивился Мишутка.

– Который у нас в кухне стоит.

– Ага, утюг, – говорит Мишутка.

– Ты уверен, что ты утюг рисовал?

– А что? – насторожился Мишутка.

– Может, это и не утюг? Может, что-нибудь другое? Например, курица или верблюд?

Мишутка подумал и говорит:

– Может быть.

– Так что же это: курица? Верблюд? Утюг?

Мишутка сказал:

– Я хотел нарисовать обезьяну, курицу, верблюда и утюг, но не успел…

Рисунок

Алеша нарисовал цветными карандашами деревья, цветы, траву, грибы, небо, солнце и даже зайца.

– Чего здесь не хватает? – спросил он папу.

– Всего здесь достаточно, – ответил папа.

– Чего здесь недостаточно? – спросил он брата.

– Всего хватает, – сказал брат.

Тогда Алеша перевернул рисунок и написал на обороте вот такими большими буквами:

И ЕЩЕ ПЕЛИ ПТИЦЫ

– Вот теперь, – сказал он, – там всего хватает!