Большое замирение, или Принуждение к миру

Едем в сочинский аэропорт. Там уже подрыкивая моторами стоит-дожидается нас Ли-2. Два капитана из ведомства Лаврентия Павловича проверяют у меня и Игоря документы. Всё в порядке. Чемоданы закинуты в салон самолёта. Мы плюхаемся в кресла. Бортинженер закрывает входной люк-дверь. Движки раскручивают винты. Пробежка по взлётке. Полетели. Великолепные, завораживающие виды под крылом самолёта. Море, полоска пляжа, горы. Ли-2 закладывает плавный поворот. Море-пляж исчезают и ближайшие пару часов в иллюминаторы видны только горы. Потом опять появляется море. Каспийское. За Каспием – степь-пустыня. Шесть часов в воздухе. Опять море. Аральское. Сразу за Аралом посадка. Времени на заправку самолёта нет. Нас уже ждёт сменный борт. Пара минут на оправку и перекидывание личных вещей из самолёта в самолёт и мы опять в воздухе. Пять часов полёта над казахстанскими степями и посадка в Семипалатинске. Опять сменный самолёт. Возле него… Вот так встреча! Лаврентий Павлович собственной персоной. Поздоровались-поручкались и полетели дальше. Пока летели Берия вводит меня в курс дела. Охренеть! Интриги продолжаются.

Ещё семь часов в воздухе. Под нами уже Монголия. Пока летели на встречу солнцу, успели сутки обогнать. Здесь уже полдень следующего дня. Заходим на посадку. Где-то за горизонтом должна быть монгольская столица. Судя по словам Берии до неё километров пятьдесят. А мы приземляемся на степной полевой аэродром. Да тут почти в любом месте и в любом направлении – аэродром. Плоская как стол степь. Безлюдно-пустынная степь. Вот только рядом с местом нашего приземления небольшой полевой лагерь. Десяток ротных палаток, столько же местных чабанских юрт или как они здесь называются. Пара навесов со столами для приёма пищи. Три полевых кухни. Четыре двухосных прицепа-цистерны с водой. Полевые сортиры. Пара сборных бараков. Под лёгкими навесами спрятались от солнышка три бронеавтомобиля. По углам лагеря в окопах под масксетями стоят четыре раритетных уже бэтэшки. Десяток спаренных малокалиберных зениток. За привёзшим нас Ли-2 на земле стоят четыре, тоже давно не виданных в Европе, И-16. Несколько машин аэродромной обслуги. В общем – пехотный батальон со средствами усиления на полевом выходе. Вот только где это видано, чтобы пехотный батальон кроме танков и зениток ещё и звеном истребителей усиливали? Не, так не бывает. И не обеспечивают оцепление района проведения батальонных учений два кавалерийских полка НКВД. А ведь они, эти два полка, где-то по округе, ближе к далёкому тут горизонту, раскиданы. Бдят-охраняют-не пущают.

У самолёта нас встречает начальник сего лагеря в чине цельного полковника. Доклад на тему, что всё путём, без происшествий и предложение пройти в один из бараков. Барак почти целиком состоит из одной комнаты. Большой квадратный, сколоченный из хорошо оструганных досок, стол. Десяток стульев. Армейская тумбочка. На ней большая стопка сложенных карт. Ещё две тумбочки. На них – электросамовар, чашки-пиалы и кое-какая закуска-прикуска к чаю. От дальнего окна к нам с Берией поворачивается… Молотов. Говорили авария-болезнь… А, он в монгольских степях прячется.

– Радисты доложили, что минут через пятнадцать прилетят, – информирует нас Вячеслав Михайлович.

Ну, да. Шашлык-пикник мы и в не столь отдалённых местах могли замутить. У нас здесь встреча запланирована. Ждём гостей. Минут через десять с востока слышится нарастающий гул авиационных движков. Подходим к окнам. Смотрим. На посадку заходит почти такой же, как и привёзший нас – самолёт, только без опознавательных знаков. Его сопровождает пара краснозвёздных истребителей. Транспортник заходит на посадку. Очень похож он на отечественный Ли-2. Очень. Но не Ли-2. И даже не «Дуглас ДС-3». Это ж – «Шова-Накаджима L2D»72. И японские круги на фюзеляже аккуратненько закрашены.

«Накаджима» пробежавшись по лётному полю, останавливается, подняв густое облако пыли. Небольшая заминка. Открывается бортовой люк самолёта и из него выходят трое мужчин в европейских костюмах, но с азиатскими лицами. Хрен на наш европейский взгляд разберёшь – китайцы-японцы или вьетнамцы-тайцы? Всем троим под пятьдесят лет. Один в очках и с усами, один в очках и без усов, третий с усами и без очков. Ребус однако! Но, не для нас. Первый – японский премьер Тодзё, второй – глава японского МИДа Сигэмицу, третий – посол Японии в СССР Сато. Наши гости.

Через пару минут гости заходят в наш барак. Здороваемся. И приступаем к переговорам. Двое из японцев сносно говорят по-русски, и все присутствующие владеют английским, так что переводчики нам пока не нужны. И стенографистки-машинистки тоже не нужны. Это потом, если договоримся, пригласим вспомогательный персонал для оформления. А, пока базар трое на трое.

Мимо ушей пролетают восточные словесные красивости и дипломатическо-этикетные кружева. Ближе к делу.