Большой бонжур от Цецилии

«Сыночка, тебе достался-таки в жизни изумрудный бриллиант, но если ты будешь и дальше сидеть в своем институте до поздней ночи, то в его прозрачности появятся вкрапления, – назидательно сказала Нелли Львовна. – Беня, нужно сделать так, чтобы Цилечка немножко была врагом народа и никогда не покинула нашу замечательную страну. Ты же понимаешь, что эти итальянцы уже преподавали там, где мы только еще учились».

«Мама, ты преувеличиваешь», – не отрываясь от книги, буркнул Беня.

«Твоя мама все чувствует и наперед знает. Сыночка, давай напишем на нее жалобу в комитет театрального комсомола, а потом, когда она перестанет на нас обижаться, мы ей подарим что-нибудь ценное. За успех мероприятия не переживай. Если твоя мама захочет, она сделает все в лучшем виде для вашего советского счастья».

Вы представляете, что мне пришлось пережить после того, когда меня вызвали в райком комсомола за то, что я якобы не хотела подписываться под письмом в защиту Луиса Корвалана, которое Нелли Львовна написала собственноручно от лица нашей семьи и отправила в Чили. Конечно, меня никуда не выпустили, но после этого у нас появилась квартира и этот замечательный чайный сервиз.

– Цецилия Моисеевна, а может быть, оно того стоило? От государства вы бы навряд ли получили квартиру, а от Нелли Львовны – пожалуйста!

– Это да. Теперь я уже очень благодарна, но тогда!.. Наслаждайтесь, деточка, чаем из этой прекрасной чашки. Последняя она у меня осталась. Какая память о свекрови! Мудрая была женщина. Вы не верьте, когда говорят, что посуда бьется к счастью. С каждой разбитой чашкой счастья у нас не прибавлялось, а даже наоборот. Счастье нужно беречь. Оно дороже и тоньше, чем этот костяной фарфор. А вообще, счастье в жизни есть, только никто не знает, каким оно должно быть в своем апогее, поэтому все ждут чего-то большего и не замечают настоящего. Это эфемерная субстанция, деточка, а вот голубцы, которые я сегодня сделала, совершенно реальные и очень даже вкусные. Съешьте еще один голубчик, ведь вкусно есть – это тоже счастье.

– Спасибо вам огромное, Цецилия Моисеевна. Вы меня так накормили, что пропало желание готовить ужин дома. Наверное, пожарю картошку. Сема с Мишкой ее обожают.

– И то правильно. Мужчин нельзя баловать разносолами. Пища должна быть простой и сытной. Мой дорогой врач, может быть, вы посоветуете еще какой-нибудь метод борьбы с грибком? Мне жаль выбрасывать эти туфли. Они мне нравятся.

– Циля Моисеевна… – строго произнесла Софа.

– Поняла. Все поняла, деточка. Вы сейчас пойдете домой жарить картошку, а я сразу же на помойку, избавляться от злосчастной пары, – грустно произнесла Циля и многозначительно посмотрела на кухонный шкаф, в котором хранилась бутылка с уксусной эссенцией.

Воинское

После ухода соседки Цецилия Моисеевна долго боролась с желанием оставить туфли, но в конце концов разум одержал победу над практичностью, и, преисполненная грустью, она медленно пошла избавляться от находки. Выйдя из подъезда, Циля огляделась по сторонам, привычно набрала полную грудь воздуха и решительно направилась к мусорным бакам. Избавившись от «подарка судьбы», она решила развеять печаль короткой прогулкой.

– Маринка! – послышалось у нее за спиной.

– Чего тебе? – почти сразу же отозвалась подруга из окна.

– Выходи скорее!

– Куда?

– На войну! Нам ее соседний двор объявил. Поддержка сильно нужна. У них, знаешь, какое войско собралось!

Циля Моисеевна сбавила ход и, желая понаблюдать за развивающимися событиями, присела на скамейку. От нетерпения и жажды броситься в бой Светка ходила взад и вперед, периодически поглядывая то на подъездную дверь, то на собирающихся в отряд друзей.

– Присядь, деточка, на скамейку, отдохни перед сражением, – предложила Циля.

От неожиданности Светка вздрогнула и внимательно посмотрела на собеседницу.

– Здравствуйте, тетенька. Я вас без театрального бинокля не сразу узнала.

– То был лорнет, – снисходительно произнесла Циля.

– Ага, красивый такой, на палочке. Нам бы он сейчас не помешал. А через него далеко видно?

– Достаточно, чтобы с последнего ряда рассмотреть, что происходит на сцене.

– Нужная вещь на войне.

– Абсолютно с тобой согласна. Рада бы внести свой вклад в вашу победу, но нет у меня с собой сего оптического прибора.

– Ничего страшного, тетенька, в следующий раз поможете фронту.

– Меня зовут Циля Моисеевна. Не забудешь?

– Конечно, нет! До свиданья, Целая Моисеевна, – второпях произнесла Светка и побежала навстречу подруге. – Переживайте за нас! Сейчас такое начнется!.. – крикнула она напоследок старой знакомой.

– Все поняла! Обещаю переживать! Желаю легкой победы и поменьше ран! – помахала вслед убегающим девчонкам Циля.

* * *

– Я готова! – отрапортовала Мариночка, застегивая на ходу сандалик.

– Ты чего с сумкой выперлась? Как с ней воевать будешь? – заворчала было Светка на подругу.

– Она медицинская. Там вата, бинты и йод.

– Здорово, что у тебя родители врачи! Всегда все для войны готово. Тогда мы с тобой врачами будем. Бежим, всех обрадуем. Мальчишки теперь еще лучше будут драться. С такой поддержкой не страшно ранения получать.