Большой эсперанто-русский словарь

Переходность глаголов — ещё один камень преткновения. В словаре Е. А. Бокарёва часто один и тот же глагол обозначается и как переходный, и как непереходный. Такая традиция восходит ещё к PV, в котором немало глаголов имеет помету X, обозначающую их употребление как переходных и непереходных одновременно. Однако подобное употребление расходится с рекомендацией Л. Заменгофа, согласно которой глагол в одном значении не может быть одновременно и переходным, и непереходным (глаголы, подобные глаголу helpi, допускающему равноценные варианты helpi iun = helpi al iu со строго грамматической точки зрения всё равно являются только переходными). Уже согласно PIV один и тот же глагол может быть переходным и непереходным только в разных своих значениях (типичный пример — глагол fumi). Этот принцип переняли и мы. Однако дело осложняется тем, что группа переходных глаголов типа вышеупомянутого helpi проявляет тенденцию к росту за счёт некоторых глаголов, ранее считавшихся непереходными. Например, если в PIV глаголы ĉeesti и partopreni обозначены как непереходные, то NPIV допускает их употребление как переходных. В подобных случаях мы старались ориентировать читателя на современное словоупотребление, по возможности давая необходимые пояснения. Прежде всего сказанное касается глаголов, образованных с помощью большинства предложных приставок от глаголов направленного движения. Вопрос о переходности таких приставочных глаголов разные словари решают по-разному и очень произвольно. Например, глаголы aliri, antaŭveni, ĉirkaŭiri, enfali, enflugi, postkuri, preterpasi, suriri, surveturi, traflui, transkuri и др. иногда подобно исходным бесприставочным глаголам помечаются как непереходные, а иногда как переходные (о причине этого колебания см. прим. 6 к статье -n). Причём разнобой встречается даже в рамках одного словаря, как это имеет место в PIV. В NPIV некоторые такие глаголы, считавшиеся в PIV непереходными, получили помету переходности, но большинство вообще не имеет соответствующей пометы. Ради унификации мы почти все такие глаголы пометили как переходные, хотя мы ясно осознаём неоднозначность этого решения. Тем более, что глаголы направленного движения без приставки и с непредложными приставками ek- и for- сохранили у нас традиционную помету vn, хотя фразы типа (ek)iri sian ĉambron и (for)veturi Moskvon при желании можно трактовать как признак переходности. В связи с этим очень показательна оговорка principe к помете ntr у глагола iri в NPIV. Возможно, для таких глаголов целесообразно было бы ввести какую-то особую помету или по модели NPIV (к сожалению, применяемой там непоследовательно) вообще не использовать для них помет переходности-непереходности. Но и этот вариант, на наш взгляд, не является идеальным, поскольку не вполне соответствует традициям эсперантской и русской лексикографии. Поэтому в нашем словаре не имеют соответствующих помет только явно переходные глаголы с суффиксами -ig-, -iz- и явно непереходные глаголы с суффиксом -iĝ-. Наше понимание переходности не совпадало с таковым в (N)PIV и в ряде других случаев. Например, в этом словаре глаголы, образованные от названий музыкальных инструментов, трактуются как непереходные: fluti «играть на флейте», violoni «играть на скрипке», kariljoni «играть на карийоне» и т. п. Мы же полагаем, что вполне допустимо употребление подобных глаголов как переходных: fluti ion malĝojan «играть на флейте что-то грустное», violoni belan melodion «играть на скрипке красивую мелодию» и т. п. Однако мы не посчитали себя столь авторитетными, чтобы отражать в предлагаемом вам словаре собственное мнение по этому вопросу. Справедливости ради надо сказать, что проблема правильного употребления глаголов с точки зрения их переходности или непереходности весьма актуальна и в национальных языках.

Ещё большие неприятности доставила нечёткость некоторых формулировок в (N)PIV. Например, форма brunulo расшифровывается там как homo bruna. Но к кому относится это определение: к человеку с коричневыми волосами (= brunharulo) или к человеку с коричневой кожей (= brunhaŭtulo)? Мы рискнули предположить, что и к тому, и к другому. Особенно остро эта проблема встала при определении значений образованных глаголов. Например, глагол sukeri в (N)PIV определяется как dolĉigi per sukero, т. е. «подсахарить, подсластить». Но включает ли этот глагол также и значение «посыпать сахаром» (= surŝuti per sukero)? По-видимому, включает, но абсолютной гарантии мы дать не можем.