Большой федеральный крест за заслуги. История розыска нацистских преступников и их сообщников

Не прошло и нескольких дней после их вступления в город, как здесь появились так называемые «оперативные группы» из второго эшелона войск CG с ромбовидной эмблемой службы безопасности СД на левом рукаве. На глазах у всех эсэсовцы хватали по заранее заготовленным спискам польских учителей, врачей, служащих, судей, адвокатов, служителей церкви, инженеров, землевладельцев, а также всех евреев-мужчин — среди них Зелигмана и его старшего сына — и без какого-либо суда и следствия расстреляли в находившемся неподалеку гравийном карьере. Эта акция, опиравшаяся на приказ П № 288/39д начальника службы безопасности «оперативным группам», проводилась в восточно-верхнесилезском и западногалицийском секторах с 15 сентября по 1 октября 1939 года под командованием обергруппенфюрера СС Удо фон Войриша.

Оставшихся в живых евреев, в большинстве своем женщин и детей, «интернировали» в старом пустующем фабричном здании и использовали на особенно грязных и унизительных работах. Всем их имуществом, так же как и имуществом подпадавших под «особое обращение» поляков, завладело немецкое Главное опекунское управление по Востоку, с филиалом в Катовице. К этим, так сказать, официальным притеснениям и грабежам добавлялись молча одобряемые властями нападения со стороны местных фольксдойче.[3] У поляков и уцелевших евреев отнимали их жалкий скарб, истязали и насиловали.

С начала 1941 года евреев и поляков стали использовать на созданном в Тшебине немецком предприятии. Оно было частью концерна по производству резиновых изделий. Концерн переоборудовал старую разрушенную фабрику сельскохозяйственных машин и начал производить изделия для «нужд вермахта» — резиновые и прорезиненные плащи.

Эта фирма сразу же забрала всех еще работоспособных евреев и поляков. А в зелигмановскую виллу, которая была перестроена и обставлена новой мебелью, въехали некие господа, имевшие отношение к этому предприятию.

Все это происходило под присмотром одного из высокопоставленных эсэсовцев, который до этого командовал «оперативной группой» убийц СД и практиковал «особое обращение» с польской интеллигенцией и евреями. В Тшебине все боялись этого человека. Его имя — Паккебуш или что-то в этом роде — отваживались произносить лишь шепотом даже те немногие гражданские немцы, которые прибыли в Тшебиню из «старого рейха».

Паккебуш поселился в бывшей зелитмановской вилле. Используя свой высокий чин, этот эсэсовский фюрер стал «коммерческим директором» нового, полностью перестроенного на потребу вермахта предприятия. Дирекция же концерна, в который входило это предприятие, вскоре тоже, как только союзники начали систематические бомбардировки больших городов «старого рейха», почти полностью переместилась из Лейпцига в Тшебиню.

Зимой и весной 1942/43 года работавшие на фабрике евреи — сначала дети, старики и больные — были постепенно «переселены» из Тшебини. Их отправляли по железной дороге в вагонах для скота в близлежащий концентрационный лагерь Освенцим, где загоняли в газовые камеры и умерщвляли. Среди этих «переселяемых», по всей вероятности, была и младшая дочь Зелигманов, Ревекка, которой тогда было около пятнадцати лет.

Последние еврейские работницы из городка, среди них жена Зелигмана и старшая дочь Мириам, которые по четырнадцать часов в сутки шили плащи для вермахта — и поэтому не сразу были подвергнуты «переселению», — погибли в начале лета 1943 года.

С того времени у швейных машин работали только «трудообязанные» польки — вплоть до осени 1944 года, когда немецкое руководство концерна начало «эвакуацию» сначала наличных товаров со склада, затем машин и станков и, наконец, всего оборудования, причем не только из контор и мастерских, но и частных квартир, занятых руководящими работниками концерна. Все должно быть возвращено «назад в Саксонию» — под таким девизом проходила эвакуация, — хотя главным образом речь шла о награбленном и «реквизированном» имуществе поляков и евреев.

Одним из последних мероприятий, проводившихся в рамках этой «акции по перебазированию», которая на самом деле была не чем иным, как поспешным бегством от стремительно наступавшей Красной Армии, была эвакуация имущества из бывшей зелигмановской виллы. В октябре 1944 года все, что в доме не было прибито па-глухо, все, что только можно было унести — в том числе и несколько картин, — погрузили на грузовики, прибывавшие по заказу из Лодзи (в ту пору Литцманштадта), поскольку в Тшебине подходящих транспортных средств уже не хватало.

В Лодзи немецкий резиновый концерн имел еще одно весьма крупное предприятие, которое достраивали. Но осенью 1944 года его тоже начали «перебазировать» на Запад. Как рассказывали водители грузовиков, прибывшие в Тшебиню, лодзинское оборудование отправлялось сначала в Бад-Фрейенвальде на Одере, а потом уже дальше на Запад; транспорт же из Тшебини направлялся сначала на склад близ Лейпцига, а оттуда должен был «перебазироваться» в Баварию.