Большой федеральный крест за заслуги. История розыска нацистских преступников и их сообщников

Хартнел попросил Кристу выполнить еще несколько поручений. Она задала ему множество контрвопросов, поскольку поручения эти были далеко не обычными. Когда Хартнел наконец снова лег в постель, было около семи часов утра. Но теперь уже он мог заснуть со спокойной уверенностью, что все отрегулировано и ничего не упущено.

Ровно в пять часов дня Хартнел был разбужен телефонным звонком. Он чувствовал себя свежим и отдохнувшим, и Криста, звонившая из холла отеля, сказала:

— Я сделала все, как вы хотели, и дело может двинуться дальше. Надеюсь, я вас не слишком рано разбудила?

— Нисколько, — ответил он, — через двадцать минут я буду готов. Может быть, вы пока нанесете визит господину Фретшу? И мы могли бы там с вами встретиться, как только я буду готов. Он в комнате 608, на шестом этаже, там с ним медсестра.

— Я знаю, — сказала Криста, — и была очень удивлена, узнав, что вы один поехали за Фретшем.

Она обижена, подумал Хартнел и поторопился объяснить ей, в чем дело, вкратце обрисовал события, происшедшие после ее ухода.

— Теперь я понимаю, почему предприняты такие меры предосторожности, — сказала Криста.

Через двадцать минут они встретились в номере Фретша, где пожилая, весьма энергичная медсестра объявила им, что разрешает быть у постели больного «десять минут и ни одной секундой более». Врач, сказала она, доволен состоянием пациента, однако предписал строгий постельный режим и полный покой.

Хартнел ограничился тем, что задал Фретшу несколько особенно важных вопросов, попросив его рассказать об обстоятельствах ночного происшествия.

Фретш не мог, однако, припомнить, что произошло после разговора по телефону с Кристой и до того момента, как он снова пришел в сознание. Он уже пытался — так он сказал — и сам заполнить этот провал в памяти, но, к сожалению, безуспешно. В трех вещах он между тем абсолютно уверен: свой автомобиль он оставил не без света, а с включенными стояночными огнями; в его портфеле было несколько пачек документов, переданных ему вечером «фронтовым товарищем», и, наконец, в верхнем наружном кармане его пиджака была миниатюрная камера «Минокс», которую у него определенно вытащили, так как она бесследно исчезла вместе с носовым платком, в который была обернута.

— Не огорчайтесь, — успокоил его Хартнел, — ваши личные материальные потери будут, разумеется, возмещены полностью, а что касается пропавших документов, то вряд ли они нам еще понадобятся.

Криста услышала это не без удивления, тем более что и Фретш, как она заметила, тоже, по-видимому, придерживался того же мнения, а именно что полученные с таким трудом документы из Лейпцига уже едва ли понадобятся. Но она ничего не сказала, поскольку медсестра, оставлявшая их до тех пор с пациентом наедине, снова вошла в комнату и заявила, что больного надо оставить в покое.

— Последний вопрос, господин Фретш, — успела еще торопливо перевести Криста по просьбе Дона. — Мистер Хартнел хотел бы знать, есть ли у вас близкие родственники.

— Нет, — сказал Фретш, — у меня уже вообще больше нет родственников, а со стороны моей умершей жены есть только один племянник, живущий в Саарбрюккене.

По знаку Хартнела они оборвали разговор, пожелали больному скорейшего выздоровления и распрощались с ним. Когда они вышли из номера, Хартнел огляделся вокруг, но не нашел, однако, в длинном коридоре ничего такого, что он, по-видимому, ожидал увидеть.

— Ну-ну, — сказал он, — я думал…

Криста улыбнулась.

— Некие господа, — сказала она, — в высшей степени деликатны.

Затем она вынула из своей сумочки маленькую рацию, нажала на клавишу и, поднеся микрофон ко рту, тихо сказала:

— Господин Лизеганг?.. Это Криста Трютцшлер. Хорошо меня слышите? Мистер Хартнел и я находимся в коридоре. Мы ждем вас!

Она нажала на клавишу приема, и тотчас же из прибора раздался энергичный мужской голос:

— Лизеганг слушает. Вас понял и видел. Все спокойно. Никаких происшествий. Выключаюсь.

Микрофон щелкнул. Криста тоже выключила передатчик и сунула его в сумочку.

— Лизеганг наблюдает за нами, но его никто не видит, — сказала Криста Хартнелу. — Лизеганг вместе со своим коллегой находится в комнате отдыха для персонала отеля, рядом с лифтом, и с помощью трех телевизионных камер может контролировать все, что происходит в коридоре и в палате Фретша. Третий сотрудник находится внизу в холле, неподалеку от входа и на расстоянии слышимости от конторки портье. Они поддерживают непрерывную радиосвязь друг с другом и с руководителем группы, который находится в помещении коммутатора, а также с гостиничным агентом по безопасности и со мной. Служба охраны действует непрерывно. В 18 часов начнет дежурить другая группа. Все это стоит довольно дорого; полиция порекомендовала другую систему охраны которая обошлась бы гораздо дешевле, но ведь вы не хотели иметь дело с полицией. Так я вас поняла?

— Конечно, — ответил Хартнел, — я не хотел бы ни в коем случае вмешательства полиции. Это потребовало бы обстоятельных объяснений и могло бы нам только помешать.