Большой формат: экранная культура в эпоху трансмедийности. Часть 2

Позиция ведущего давала мне возможность «подкидывать поленья» в костер беседы в виде рассказов и мнений самых простых людей. Например, факт существования «девиза»: «С Лениным в башке, с наганом в руке» во время Великой Отечественной войны. Ведь не было у страны, «вставшей на смертный бой», ничего, кроме этой веры. И тысячу раз доказано, что победа над фашизмом была одержана не столько силой оружия и военной подготовки (в несколько раз более слабой, чем в гитлеровской армии), а силой духа, когда «Ленин в башке» и в сердце.

А вот история, произошедшая в одном из фашистских концлагерей. Среди военнопленных оказался русский парень, учившийся до войны в архитектурном институте. И однажды, комкая в руках кусок хлеба, больше напоминавший глину, которая не лезла в горло, несостоявшийся скульптор, сам не понимая, как это произошло, не контролируя действия своих рук, вылепил бюстик Ленина. Сработала сила подсознания, и там, в подсознании, оказался Ленин. Мало того, этот «хлебный бюст» прилепили к камню на территории лагеря, и вокруг него стали собираться другие русские пленники, как около святыни, наполняющей силой. В итоге эти встречи у «памятника» привели русских военнопленных к сговору и побегу.

Спектакль «Мавзолей» готовился не только для телезрителей. Я готовил «сюрпризы» и для главных действующих лиц. Так, например, Владимир Цветов не знал, что Марк Захаров заговорит о необходимости захоронения останков Ленина и что вызвало у него прямо в эфире непосредственную реакцию. Впрочем, это заявление худрука Ленкома повергло в шок всех сотрудников, находившихся в студии и за пультами прямого эфира, пожалуй, больший, нежели у телезрителей. Я же отыграл «неожиданность» заявления Марка Анатольевича, чтобы сохранить нашу тайну и не обидеть В. Я. Цветова.

Мы прекрасно понимали, что задуманное можно будет сделать только один раз. Монолог Марка Захарова прозвучал только в московском «Взгляде» с выходом на европейскую часть страны, поэтому за Уралом до сих пор не знают, почему на Пленуме ЦК КПСС, который проходил в те же дни в Москве, многие выступающие просто взбесились, с пеной у рта крича, что надо кончать с такими подонками, как Мукусев и Захаров, и гнать их в шею из театров и с телевидения.

Такого скандала «Взгляд» еще не знал. Мы были не просто под угрозой закрытия – в Кремле требовали крови. Вокруг меня образовался вакуум: коллеги сторонились меня, а начальство сочувственно похлопывало по плечу. Все понимали, что мне конец. Это понимал и я, но не жалел о сделанном. Странно, но и на этот раз все обошлось. На встрече Горбачева с московской депутацией (с народными депутатами СССР от Москвы и области) генсек подошел в перерыве к Марку Захарову, обнял его за плечи и сказал, что передача получилась классная, и он смотрел ее всю, не отрываясь, вместе с семьей. «Может, немного не вовремя вы подняли вопрос, но совершенно правильно». Информация эта мгновенно распространилась. Дело было в среду, а в пятницу должно было состояться специальное заседание коллегии Гостелерадио по делу Мукусева, где меня должны были увольнять. Когда же я позвонил в секретариат накануне и спросил, к какому часу мне явиться, там ответили, что приходить не надо, коллегии не будет. Как сработал этот механизм, я не знаю до сих пор.

Реакция государства на первую попытку разобраться в «вопросе» понятна. А как отреагировало общество? Вот отрывки из корреспонденции, поступившей в Останкино после эфира.

Телеграмма:

«21 апреля мы услышали от старших много доброго о В. И. Ленине, но кто вам подсказал мысль о захоронении Ленина из мавзолея – век ему свободы не видать! Назовите их имена для нас наших детей В. И. Ленин человечен божественен вечен всегда жив будет жить мы наказываем тех, кто посмеет говорить оскорбительно о нашем учителе вожде если можно включите для нас ленинцев любимую песню в и ленина его голос к дню победы»

Сочи А-341 Лесная 3 кв 42 Рудаков Николай Викторович