Большой горизонт

Свернув от пролива, мы вскоре поднялись на утес, на котором неподалеку друг от друга стояли старинный каменный крест и обелиск с пятико­нечной звездой.

С высоты утеса открылся необозримый океан­ский простор, вид на затушеванные бусом сосед­ние острова.

— Красота!..— тихо, почти с благоговением произнес боцман.

Мне интересно было узнать, что же обнаружи­лось в анкерке, который они с Кирьяновым до­стали на отмели, но я воздержался от вопроса. Не хотелось перебивать его настроения, да, вероятно, если бы он мог, то сам рассказал бы об этом.

— А вы не были на «Вихре», когда его захва­тил тайфун «Надежда»?

— Довелось, — кивнул Доронин. — Из-за «На­дежды» и «Хризантема» тогда от нас опять улиз­нула... Сегодня в клубе «Чапаева» будут показы­вать,— неожиданно переменил он тему разгово­ра. — Вот это картина! Сто раз можно смотреть!

Глава четвертая Обыкновенная операция

Из кожаной байдары с подвесным мотором на пирс ловко взобрались двое статных широкопле­чих мужчин. Смуглолицые, бородатые, карегла­зые, с прямыми чертами лица, они не походили ни на кого из жителей северо-восточной Азии и, хотя и были одеты в парки из нерпичной шкуры, скорее напоминали кавказских горцев.

Поздоровавшись с пограничниками, как с давними друзьями, мужчины передали Баулину шляпу, искусно сплетенную из птичьих перьев.

— Твоей дочке, начальник, — улыбнулся стар­ший. Окладистая седая борода покрывала всю его грудь.

Он еще что-то негромко сказал капитану 3 ранга, и тот пригласил гостей в штаб.

— Айны, — кивнул вслед им боцман Доро­нин. — Отец и сын.

— Откуда это они на такой утлой лодчонке?

— С И., — назвал боцман один из соседних островов. — Храбрый народ. На И. несколько се­мей обитают. Раньше их на Курилах много жило, да японцы чуть ли не всех поистребляли.

Айны... Так вот какие они, айны, некогда на­селявшие и острова Хонсю и Хоккайдо, и Юж­ный Сахалин, и Курилы. Свободолюбивый бес­корыстный народ, даже под вековым чужеземным игом сохранивший свою самобытную культуру и обычаи. Пожалуй, на всей земле нет народа, о происхождении которого было бы высказано столько противоречивых мнений. Одни ученые считают, что айны — северяне, другие ищут их родину в тропиках, в Индонезии, третьи относят айнов к восточно-азиатским материковым народам, а некоторые — даже к кавказской расе.

— Теперь-то у нас на Курилах и на Сахалине они вздохнули свободно, — сказал Доронин. — Из хижин в новые дома перебрались.

— Зачем они приплыли?

— Наверно, за каким-нито советом, а может, и сами новость привезли...

— Да, новость, — проводив гостей, подтвер­дил часом позже Баулин. — И очень важную: близ острова И. вторую ночь подряд курсирует японская шхуна.

— В наших советских водах?

— Пока нет. Да ведь так, ни с того ни с сего появляться по ночам на одном месте шхуна не станет. Японские повадки айны хорошо знают, на своем горбу испытали. Они не первый раз нам помогают, мы с ними в дружбе. Их под­сказка, к слову говоря, помогла нам и вовремя операции в тот самый день, когда мы встрети­лись с тайфуном «Надежда».

Баулин посмотрел на Маринку, вместе с дру­гими юными островитянами сооружавшую непо­далеку от пирса дворец из обломков скалы.

— Тогда наша мама в клубе базы кружок математики вела,— сказал он.— «Надежда» нагрянула на Курилы за год до моретрясе­ния...

Ветер дул с северо-запада, в лоб. Океан дышал тяжело, вздымая крупные отлогие волны. Как обычно, небо закрывали тучи. За целое лето метеорологи зарегистрировали у Курил всего-навсего тринадцать солнечных дней. Мелкий моросящий дождь высеивался почти не пере­ставая.

«Вихрь» возвращался после двухсуточного до­зорного крейсерства в районе островов И. и П. Барометр продолжал падать, и Баулин приказал прибавить ходу, торопясь до наступления шторма поспеть на базу.

Начиная с Олюторки и Карагинского острова, что у северо-восточной оконечности Камчатки, и до Курильских островов Баулина знали как смелого командира, готового в любую погоду выйти в море. Из этого, однако, вовсе не следо­вало, что он предпочитал ровным попутным вет­рам крепкие «лобачи» и безразлично относился к солнцу.

И он обрадовался, когда вдруг в мрачных сизо-серых тучах проглянула узкая голубоватая полынья. Полынья увеличивалась на глазах и вскоре стала похожа на гигантский моржовый бивень. Острие бивня вспыхнуло оранжево-крас­ным огнем и вонзилось в солнце. Паутинная сетка буса оборвалась.

Появление солнца в этих широтах Тихого океана было событием столь редким, что Баулин счел необходимым занести в вахтенный журнал: «1 сентября 195... года, 10.06. На траверзе мыса Сивучий показалось солнце». А сигнальщик Петро Левчук скатился по крутому трапу в куб­рик, где свободные от вахты пограничники сража­лись в домино и слушали радиоконцерт, и гарк­нул:

— Свистать всех наверх, солнце!

Первым, как положено, поднялся на ют боц­ман Семен Доронин. Прищурившись, поглядел из-под широкой ладони на солнце.

— Давно не видались, соскучилось!

— Сейчас опять спрячется, — сказал Алексей Кирьянов.