Большой куш

– Да никто за вас не просил!

– А почему ж ты нас выпустил?

– Да потому, что доказательств хороших не было! Только сейчас вы по новой в розыске! И уж если попадетесь, не выскочите!

– Плевать. Я всю жизнь в розыске, – спокойно отозвался Хвостов. – Так кто? Кого еще знаешь? Кто по инкассаторскому делу проходит? Какие выходы есть? На кого?

– Да ничего у меня нет, дело приостановлено, – ответил Кульков. Он уже не хотел ни красного сухого вина, ни котлет, пожаренных женой на ужин, ни футбольного матча. Он хотел единственного – оказаться от этого страшного человека как можно дальше и никогда с ним не встречаться. По крайней мере, на воле.

– Так что, выходит, ты нас за красивые глаза выпустил?!

– Конечно, – сказал Кульков, не зная, зачтется это ему или, наоборот, озлобит бывшего подозреваемого.

Честно говоря, сейчас он жалел, что освободил Хвостовых. Лучше бы отдал под суд с теми доказами, которые есть, пусть бы даже их оправдали. Ну, получил бы выговор! Но когда думаешь просто о выговоре – это одно, а когда сопоставляешь выговор с личной безопасностью, то он воспринимается совсем по-другому.

– Что вам от меня надо? – в который раз спросил Кульков. – Что вы от меня хотите?

– Оружие есть? – спросил Хвост и быстро ощупал пояс и подмышки следователя.

– Откуда? Нам оружие не положено.

– Это плохо, – сказал Хвост. – Придется еще кого-то валить, а так я думал у тебя забрать. А патроны к «нагану» есть?

– Нету. Откуда?

– А деньги?

– Денег три тысячи. Нет, немного больше… Вот, возьми.

– Значит, получается, что ты мне и не нужен.

Кульков с облегчением вздохнул. Но он не так понял последнюю фразу. Хвост вытряхнул из рукава ржавый кухонный нож с криво сточенным лезвием и ударил его в область сердца. Раз, второй, третий… Потом затащил труп в кусты, бросил рядом нож и быстро пошел к выходу из сквера.

* * *

Убийство следователя взбудоражило весь город. О нем написали газеты, показали все телевизионные программы, да и Интернет не остался в стороне. Это событие произвело в правоохранительных кругах эффект разорвавшейся бомбы. Оперативный состав был поднят на уши. Отрабатывались две версии. Официальная: следователя убил кто-то из бывших подследственных или осужденных. Вторая версия была известна только узкому кругу. Синеватый вызвал Боброва, Степанова и Васильева. Он был заметно озабочен.

– Надо отрабатывать операцию «Сделка-2». Скорей всего оттуда вылезло это убийство!

– Почему тогда именно Кульков? – спросил Степанов. – В ней мы все задействованы…

Синеватый поморщился. Это «мы» ему явно не понравилось.

– Да потому, что следователь был ключевой фигурой. Он осматривал вещдоки, он принимал решения, отказывал в возбуждении уголовного дела. Словом, именно он придал всей этой истории официальную форму.

– Да и потом, в меня уже стреляли, – сказал Васильев. – Я первый, Кульков второй. А что, логично…

Бобров скрипнул стулом.

– Корнилов клялся, что стреляли не они. И потом, у Степанова есть источник среди речпортовских. Он бы предупредил.

Синеватый надел свои очки. Стекла, как всегда, зловеще блеснули.

– После моей беседы Корнилов бы убивать следователя не решился. По-моему, он прочувствовал, что к чему…

– А может, оба эпизода узбеки заделали? – спросил Степанов, ни к кому не обращаясь. – Восточные люди, у них мышление специфичное. Да их и никто не предостерегал…

Полковник хлопнул ладонью по столу.

– Узбеков пора взять за вымя. И корниловских держать под контролем. Только надо придумать легенду прикрытия. С чего это вдруг мы их отрабатываем? Почему именно их подозреваем?

– Это мы проработаем, Алексей Васильевич! – заверил Бобров. – Комар носа не подточит…

* * *

Васильев с Татьяной поехали на очередной показ. Когда супруги стали присматривать недвижимость, то оказалось, что они и не такие уж богачи. Хорошие особняки в Тиходонске стоили раза в два-три дороже, чем коттедж в Коста-Дорада на первой линии у моря. Поэтому приходилось выбирать дома попроще. Они пересмотрели уже с десяток, и ни один не пришелся по душе. И вот, наконец, предложение, которое им понравилось. Хороший большой двор, много свободного пространства и посередине домик – сто пятьдесят квадратных метров, два этажа, уютная терраса.

Татьяна радостно оживилась, покружилась в танце на веранде, потом они прошли в беседку за цветочной клумбой.

– Я всегда о таком мечтала!

– А мы с Виктором мечтали об Испании, – сказал Васильев.

– Да-а, в языках вы сильны, – засмеялась жена. – И в тамошней полиции вас уже ждут руководящие должности…

Васильев вздохнул.

– Ну, что ты все время вздыхаешь? – жена прижалась, привстав на цыпочки, поцеловала в щеку. – Хочешь, давай поедем в Испанию? Я испанский выучу, откроем кафе на берегу…

– Да нет, – ответил он. – Это фантазии. А на деле все сложно. Заново вживаться в чужую жизнь, пускать корни в незнакомой стране… Да и денег маловато. Я, честно говоря, думал, будет больше. Или просто цен не знал.

– Ты так и не сказал, что это за деньги, – заметила Татьяна.

– Заработал. Так же, как муж твоей подруги Веры.