Большой куш

Некоторое время Козубов молчал. Галстук душил и мешал дышать, он распустил узел и расстегнул верхнюю пуговицу сорочки. Вряд ли Окорок брал его «на пушку». Если он делает такое предложение, значит, уверен в своих силах. И не сомневается, что оно будет принято.

– Как ты себе это представляешь? – наконец, сказал Козубов осипшим голосом. – Три миллиона… Они ж уже разошлись! Порошок, правда, наверное, цел. Во всяком случае, я не слышал, чтоб его сбывали.

– Витя, дорогой, пойми правильно: дело твое, как ты выйдешь из ситуации – я не знаю. Меня попросили поговорить с тобой по… по-дружески…

Он явно хотел сказать «по-хорошему», но в последний миг смягчил оборот.

– Просто надо вернуть. Пойми, другого пути нет.

– Но ты соображаешь, с кем я делился?! Что, я теперь приду и скажу: «Давайте обратно»? Ты представляешь, как на меня посмотрят? И последствия этого представляешь? Чего будет стоить мое имя? Кто будет иметь со мной дело?!

– Послушай, Виктор, я тебе ситуацию объяснил. Надо все отдать! В крайнем случае доложи свои – потом отобьешь…

Собеседник отключился. Козубов положил телефон на стол, сел в кресло и задумчиво уставился перед собой. Окорок говорил с ним по-хорошему: не угрожал, не намекал на возможные последствия… Но он и сам все прекрасно понимал. Генералы преступного мира не только командуют своими армиями, полками и батальонами. Они дружат и с настоящими генералами. Стоит не выполнить то, чего от него хотят, и…

Козубов налил из графина стакан свежей воды и жадно выпил.

…и к нему, проверять «сигнал», приедет бригада из Москвы: «важняки» Следственного комитета, несколько оперативников из соперничающих между собой центральных ведомств, несколько прокуроров. Приедут без предупреждения, со своей охраной, поселятся в забронированные заранее гостиницы… Они будут абсолютно неподкупны, не примут ни одного приглашения пообедать или осмотреть местные достопримечательности, будут скрупулезно работать дни напролет и накопают не только скандальный «кидок», но и еще тонны говна!

Генерал встал, нервно прошелся по кабинету, снова выглянул в окно. На этот раз город уже не показался полностью подконтрольным и безопасным.

Возможен и другой вариант. Без громких проверок, скандальных уголовных дел, масштабных кадровых чисток… Выстрел с дальней дистанции, мина под днищем автомобиля, залетевшая в окно квартиры граната…

Нет, отказываться, конечно, нельзя. Но ведь он сказал Окороку чистую правду! Действительно, те, кому он передал их доли, возвращать ничего не станут. Да он и не станет им этого предлагать. Докладывать из своих, как предложил Окорок – тоже не выход. Значит, надо нагибать подчиненных. Он нажал кнопку селектора.

– Вызовите ко мне Синеватого.

* * *

– …распивал коньяк в квартире гражданки Сизенко Алены Владимировны, с которой встречался в последнее время и на которой даже собирался жениться. Оба скоропостижно скончались от отравления метиловым спиртом, – докладывал Васильев Боброву. – Как в коньяке оказался метиловый спирт, я не знаю. Степанов никогда не покупал паленое спиртное во всяких сомнительных палатках. Даже раньше, когда денег было не густо… У этой Алены тоже не должно быть самопальной выпивки – она вся такая козырная, прикинутая, с самомнением…

– Может, нарочно подставили? – спросил Бобров.

– Может, но кто и зачем?

– Наверное, есть немало людей, которым он мешал.

– Да всем блатным мы мешаем, – пожал плечами Васильев. – Сейчас надо похороны хорошо организовать да вдове материальную помощь выделить.

– Ну, деньги-то у нее, наверное, есть, – прищурился Бобров.

– А, кстати, и нет, – ответил Васильев и, пораженный внезапным открытием, замолчал. Напарник не носил своей доли домой! Но и у Алены ее не нашли… Только сложенную дорожную сумку с вещами и путеводителем по Барселоне… Значит, девочка собиралась в путешествие, а оно вон как обернулось… Но пол-ляма евриков где?

На столе у Боброва зазвонил внутренний телефон.

– Шеф! – подполковник включил громкую связь.

– Зайдите ко мне с Васильевым, – коротко приказал Синеватый.

– Есть! – Бобров встал. – Пойдем. Наверное, насчет похорон. И потом, надо подумать, как это все подавать. Нельзя же написать, что наш сотрудник у неизвестной девицы отравился метиловым спиртом, как какой-то бомж. Нужна более благородная и героическая версия.

Но оказалось, что Синеватый вызвал их не за этим.

– Значит, так, – сказал полковник, глядя в сторону. – Ситуация резко изменилась, и нам надо вернуть все обратно.

– Как? – вытаращил глаза Бобров. – Кому вернуть?

– Тем, у кого взяли, тем и вернуть.

– Как так? Уже и потратили…

– Потратили, не потратили, команда такая пришла – мы должны ее выполнить. Все, что осталось, принесите мне. Хорошо, что порошок не распатронили. Кстати, что там с Кульковым и Степановым?

– Так они же мертвы! – удивился Бобров.

– Это я знаю. Где их деньги? – начальник требовательно посмотрел на Терминатора.

– Не знаю, – пожал плечами Васильев. – Степанов с невестой собирался дом покупать. А сейчас они вместе на том свете. Так что спросить не у кого. А насчет Кулькова я тем более не знаю.