Большой куш

В ночь со среды на четверг команда судебных антропологов сложила в бумажные пакеты внушительный набор человеческих костей, включая три черепа, коричневых, как грецкие орехи. Уит расписался за передачу костей Паркеру, и вся бригада отправилась в Корпус-Кристи отсыпаться, чтобы затем закончить эту работу.

Люси устроилась в доме Пэтча в одной из верхних комнат. Уит принял душ и прилег рядом с ней. Когда она наконец задремала, он в два часа ночи спустился в пустую гостиную. Спать не хотелось, и поэтому он стал смотреть по телевизору очередную экранизацию Перри Мейсона.[4] Это было как раз то, что нужно: в мире Перри правосудие работало надежно, как часы.

Уит оставил телевизор включенным, а сам сел к окну, которое выходило на море. Он распахнул его настежь, чтобы слышать шелест прибоя в бухте Святого Лео. Ночь была темной, луна застенчиво пряталась за облаками, а в воздухе то и дело вспыхивали светлячки, чтобы тут же исчезнуть, как придавленные двумя пальцами огоньки тлеющих свечных фитилей. Прожекторы пожарной машины все так же освещали место раскопок, над которым сейчас распростерся тент, а рядом стоял охраняющий его офицер полиции.

В старом доме по-прежнему ощущалось присутствие хозяина. Уиту чудился смех Пэтча, постоянные шуточки старика. На столике стояла бутылка «Гленфиддика»,[5] которую Пэтч открыл при Уите только на прошлой неделе. Он нашел две небольшие стопки, взял бутылку и налил в них этот отличный «скотч»: одну — себе, другую — Пэтчу.

Довольно долго Уит сидел, не прикасаясь к стопкам, но затем выпил обе. Виски слегка обожгло ему горло, глаза стали влажными. Уит едва сдерживал себя, чтобы не заплакать.

Пэтч. Туй. Обещаю вам. Кто бы ни был убийца, ему это с рук не сойдет.

Он снова вернулся в спальню и лег рядом с Люси, обнимая ее в темноте ночи.

Глава 6

— Пэтч Гилберт искал сто тысяч долларов. И просил об этом по секрету, — сообщил Гуч. — Ты знаешь, как я отношусь к огласке, поэтому в полиции ничего говорить не буду, но тебе об этом деле расскажу.

Гуч открыл пиво «Шайнер Бок». Они с Уитом находились на пристани Золотой Залив и любовались игрой солнечных бликов, которые отсвечивали на мелкой ряби моря. Летняя жизнь на борту стоявших там лодок неторопливо катилась к обеду; отовсюду доносились неистребимые мелодии Джимми Баффетта,[6] под которые здешние обыватели, освежая похмельные головы, пили пиво, чтобы вернуться к давно устоявшейся, ленивой жизни на последующие полдня.

— Предполагается, что я должен сказать тебе за это спасибо? — Уит достал из холодильника банку с содовой. — Ради бога, Гуч, не стоит идти из-за меня на такие жертвы.

Утро четверга в мировом суде было полностью забито делами по нарушению правил дорожного движения и разбирательством мелких жалоб, и Уит был донельзя раздражен. Глаза после бессонной ночи болели. К тому же ему не терпелось получить информацию от Паркера о старом захоронении, а от службы медицинской экспертизы округа Нуэсес — о результатах вскрытия.

— Я не знаю, был ли я первым или единственным, к кому обращался Пэтч, — невозмутимо продолжил Гуч.

Он снял футболку, вытянулся в шезлонге и закрыл глаза от ярких лучей солнца. На его мощном теле, темном от загара, белели многочисленные шрамы. Один из них, небольшой, в форме цветочка, остался, скорее всего, от пулевого ранения в грудь, другой — от зарубцевавшегося пореза на животе. Еще один — от старой колотой раны — красовался на плече. Но о своих оставшихся на всю жизнь метках Гуч никогда не рассказывал.

— А почему он попросил сто тысяч долларов у тебя?

Гуч открыл один глаз и внимательно посмотрел на Уита.

Когда твой лучший друг ведет себя так загадочно, это, по меньшей мере, странно. Гуч мог своим взглядом смутить наемных убийц, использовать замысловатые приемы в рукопашной схватке и сделать так, что люди, которые создавали ему с Уитом проблемы, каким-то образом попадали под надзор ФБР. Кроме того, он был проводником для желающих половить рыбу и капитаном первоклассной лодки под названием «Даже не проси». Имея внешность, которая могла нравиться разве что только его собственной матери, Гуч был одним из самых некрасивых мужчин, когда-либо встречавшихся на жизненном пути Уита. Тем не менее он обладал харизмой, благодаря которой к нему, словно магнитом, тянуло людей определенного склада. Несколько месяцев назад Гуч спас Уиту жизнь и сумел отделаться от наркодилеров с такой же непринужденностью, с какой священник увещевает запоздавших на службу школьниц. При этом Гуч дал ясно понять, что никаких объяснений по поводу того, как он это сделал, не последует. Уит чувствовал, что в тот момент Гуч занял выжидательную позицию, чтобы понять, останутся ли они друзьями и сможет ли Уит уважать его настоятельную потребность иметь собственные секреты. А Уит был просто рад тому, что им удалось спастись, и сделал вид, что ничего не произошло.

— Люди считают меня бережливым и рассудительным, — с важностью заявил Гуч.

— Ага, — подтвердил Уит.