Большой кусок мира

— Остров там! А за островом — Снярдвы. Где эта зараза? Ничего не видно!

— Тихо! Вон туда поплыла. Шуршит. Обе замолчали и прислушались. Со стороны острова донесся слабый шорох тростника.

— Запутался наконец, — прошептала Тереска с надеждой. — Давай туда. Я посвечу. Ты где?

— Да здесь, рядом. Я тебя вижу. А чем посветишь-то?

— Я фонарик захватила. Скучать нам не приходится, это точно! Может, кто сглазил? Ни одной ночи спокойной!

Луч света медленно шарил по тростникам, росшим вокруг острова. Нос байдарки вдруг вынырнул из темноты. Он слегка подергивался и качался, корма прочно застряла в зарослях. Шпулька соскользнула с матраца в воду, ухватилась за нос и залезла в лодку. Тереска передала ей фонарик, крепко привязала к лодке оба матраца и последовала за подругой.

Очутившись наконец в родной байдарке, путешественницы вздохнули с облегчением. Уж теперь-то ей не убежать! Лодка продолжала вздрагивать, конец удочки сильно изогнулся, а попавшийся на крючок зверь забрался, видимо, глубоко в камыши. Мысль перерезать леску даже не пришла Тереске в голову. Она была твердо намерена во что бы то ни стало извлечь рыбину.

— Если это угорь, — угрюмо заявила она, — можешь сразу с ним попрощаться. Сунуть нам его некуда, а так мне не удержать. Был бы нож, я бы срезала тростник и достала бы эту холеру...

— Есть нож! — возбужденно воскликнула Шпулька. — Которым рыбу потрошили. Я как раз на него села.

Дрожа от нетерпения, она схватила фонарик и принялась подсвечивать подруге, которая, свесившись с кормы, сражалась с упиравшейся рыбиной. На этот раз это оказался не угорь, но что-то не менее огромное, может, акула, а то и вовсе кит, запутавшийся в тростниках на Мазурских озерах в центре Европы. Тереска рубанула ножом пониже лески и после нескольких минут отчаянных усилий спутанный кубок травы, каких-то корней и лески вместе с китом шлепнулся на дно лодки.

— Щука! — восторженно крикнула Тереска. — Господи! Какая красивая!!!

Щука была солидная, около полуметра. Буксировка байдарки ее несколько утомила, поэтому она не сделала попытки выскочить из лодки и удрать сразу, а лишь беспорядочно металась на дне.

— Придержи ее как-нибудь, — потребовала Тереска. — Сядь на нее, что ли. Надо леску распутать. А вообще ума не приложу, как она попалась? Ночью щуки не клюют. Наверно, у нее бессонница.

— Батарейки садятся, — сообщила Шпулька. — Что делать будем?

Запыхавшаяся подруга отерла пот со лба.

— Без понятия. Давай куда-нибудь пристанем, пока еще светит. Тяни за камыши. Или держи фонарь, а я буду тянуть.

Способ обогнуть остров, цепляясь за острые стебли и подтягивая таким образом байдарку, оказался не из легких, но все-таки эффективный. Буквально через несколько минут обнаружился кусок берега, пригодный для высадки. Слабеющий свет фонарика выхватил на нем груду камней в каких-нибудь трех метрах от кромки воды.

— Спятить можно, — ворчала Шпулька, помогая Тереске вытащить байдарку и матрацы на сушу. — Вроде бы проклятая зверюга удирала куда глаза глядят. А где оказалась? Прямехонько у этих чертовых камней!

— Не ной, лучше фонарь погаси, еще пригодится. Скоро луна взойдет. А пока пусть глаза привыкают. Надо подумать, что дальше делать.

— Возвращаться?

— Как возвращаться-то? Весел нет. Ни фига не видно. А где наша палатка, я понятия не имею. Похоже, придется ждать до рассвета. Ничего не поделаешь.

— Всю ночь? Тереска молча пожала плечами, забыв, что подруга не может ее видеть. В тишине слышен был только тихий плеск воды и, где-то вдалеке крики какой-то ночной птицы. Да еще пойманная щука шуршала травой на дне лодки.

Только теперь обе почувствовали, как они устали и замерзли. Девчонки вымокли и были в одних купальниках. Шпулька начала дрожать и щелкать зубами.

— Есть хочу, — уныло заявила она — И замерзла, как собака. А ты?

— Вот черт! — разозлилась Тереска. — И подумать только, у нас там на ужин копченый угорь! Как вспомню... Конечно, холодно. Огонь бы развести.

— А что, нельзя?

— Не знаю. Вроде в байдарке были спички, но я не уверена. Кажется, коробка пустая. Посвети, я поищу!

В байдарке и в самом деле обнаружился коробок, а в нем — одна-единственная спичка. Тереска снова воспряла духом.

— Ну вот, оказывается, не зря я училась разжигать костер с одной спички. Собирай сухие веточки, лучше всего сосновые иглы. На ощупь давай, экономь батарейки. Видишь, и камни кстати подвернулись, на них и разожжем. Только два верхних сниму.

— Луна всходит, — доложила также воодушевившаяся Шпулька. — Слушай, можно ведь испечь эту щуку! Соль есть. Какие мы молодцы, что решили возить соль всегда с собой! И согреемся, и обсохнем у огня!

Костер весело потрескивал, давая немного света и вполне достаточно тепла. Купальники подсыхали. Щука, нанизанная на прутик, пеклась неохотно, упрямо поворачиваясь к огню одной и той же стороной, так что приходилось все время ее поправлять и придерживать.

— Пропал наш копченый угорь, — с глубочайшей грустью заявила Шпулька. — Небось от него одни угольки остались!