Большой лес. Многомерность

– А вот вам и местный щавель. Можно будет супчик сварить с клубеньками батата, если найдём. Да и в салаты он годится.

– Щавель? – недоверчиво спросил Мерадзе. – Он же кислый.

– Зато в нём оксалатов много, солей щавелевой кислоты, а они полезны в небольших количествах. Если не переедать, тонус повышается.

– А если переесть?

– При высокой концентрации оксалатов организм перестаёт усваивать кальций, что способствует отложению камней в почках. Но это как и всё в природе: в малых количествах даже яды полезны и могут послужить лекарством. Наберём?

– На обратном пути.

Ещё один сюрприз ждал их в «семейном леске», образованном «сибирской тайгой». Пояс растений вокруг болотца с неглубоким – не больше метра – водоёмом состоял из кустарников – рябинника, акации и кизильника, а следующий ярус за ними занимали кедры, сосны, лиственницы и ольха с редкими стволиками берёз и вкраплениями древовидных папоротников. Но не это разнообразие привлекло внимание исследователей, спустившихся к болотцу в поисках малинника. Вместо ягодников они увидели необычный объект: между стволами папоротника, образовавшими почти ровный круг диаметром не больше десяти метров, висела огромная «авоська» – сеть, сплетенная из прозрачных нитей, в узлах которой сверкали хрустальные камешки в форме водяных капель. Во всяком случае, Костя сначала предположил, что это хрустальная люстра, пятиметровой «авоськой» свисающая на растяжках с ветвей папоротника. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что «стекляшки-хрусталики» на самом деле представляют собой капли воды. Стоило задеть такую каплю, вопреки законам физики сохраняющую форму и размеры – до трёх сантиметров! – как капля струйкой проливалась на слой мха под «люстрой» толщиной сантиметров двадцать.

– Это ещё что за инсталляция? – осведомился Мерадзе, обходя «люстру», нижний край которой располагался на высоте его груди.

– Аккумулятор, – хмыкнул Костя, заинтригованный «инсталляцией» не меньше спутника.

– Какой ещё аккумулятор?

– Для сбора чистой воды.

– Вода здесь везде чистая. К тому же вон озерцо недалеко. Зачем кому-то понадобилось собирать воду таким хитрожопым способом? Может, это какая-нибудь антенна, с помощью которой Лес отслеживает состояние среды?

– Тогда таких антенн должно быть много, а мы до этого не встречали ничего подобного.

– Во-первых, не присматривались. Во-вторых, сам предложи объяснение. Я не академик, как ты.

– Я тоже не академик, – фыркнул молодой человек, – а всего лишь кандидат биологических наук.

– Вот и сочиняй теорию.

Костя занёс руку, собираясь устроить капельный водопад, но передумал.

– Ладно, вернётся Макс, покажем ему. Спросит у Леса, что это за люстра. Возможно, это какая-то оросительная система. Всё-таки мне кажется, что она как-то связана с контролем экологии. Если земные леса соединены в своеобразные соцсети, объединяющие микоризные системы в аналог интернета, то этот Лес вообще представляет собой настоящий квантовый комп с распределённым по огромной территории интерфейсом, и этому мозгу стопроцентно необходимо иметь уши, нос и глаза.

– Уши? – удивился Мерадзе.

– Ну а как же? Пусть не человеческие, ясен корень, но близкие по функционированию. Под ушами Леса я подозреваю кустарники, носовой эмпатической структурой могут вообще служить многие широколиственные деревья, а глаза – вот это и есть глаз.

– Один на весь лес?

– Почему один? Найдутся и другие.

– Зачем нашему Лесу соцсети?

– Чтобы отличать полезные растения от инвазивных. Его атаковал чёрный лес, и, чтобы справиться с атакой, выработать методы борьбы и создать оружие, социальный трафик необходим как воздух. С его помощью Лес легко способен отличить своё потомство от чужого. А в качестве оружия он и вырастил древесных «роботов» – плантоидов.

– Лес с мозгами! – Мерадзе издал смешок. – Уму непостижимо!

Костя панибратски похлопал Мирона по плечу:

– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.

– Идём дальше, Гамлет, – проворчал Мерадзе, демонстрируя знание шедевра Шекспира.

– Кстати, эта «люстра» – хороший пример мастерских лесных технологий по выращиванию любых сложных объектов. Если Лес вырастил «глаз», то сможет вырастить нам и одежду, и всё, что мы попросим.

– Неплохая мысль, – согласился Мерадзе. – Но мы спустились сюда в поисках грибов.

– Дальше не пойдём?

– Мы ещё и часа не ходим.

– Ну, если ты не возражаешь, пошли дальше.

– Давай поищем что-нибудь из еды, кроме грибов. Я никогда в жизни не ел их столько, сколько здесь.

– Привыкай.

– Мяса хочу.

– Молчи про мясо, Макс запретил охотиться.

– Да знаю, – расстроенно отмахнулся лейтенант. – Придётся становиться веганом.

– Не переживай, мы ещё отыщем что-нибудь, заменяющее по вкусу мясо.

– Буду обязан! – обрадовался Мирон.

– А вообще пора начинать есть насекомых. Китайцы жрут тараканов, африканцы гусениц, а ты будешь есть шмелей.

– Тьфу, балбес!

Выбрались на опушку леска, наткнувшись на целую поляну лисичек, каждая – величиной с ладонь человека. Но собирать не стали. Вдохновлённый обещанием ботаника найти ему еду со вкусом мяса Мерадзе потащил его дальше.