Большой, маленький

— Старый Джордж, — продолжал бормотать Джордж, — он всегда остается с детьми. Ну, Джордж, сделай что-нибудь. Брось это. — Он снова засмеялся.

— А мне доверят? Черта с два. Ах ты, Джордж, сукин сын, ты уничтожил моего ребенка.

О чем он говорил? Может быть, он сошел с ума от горя? Неужели потеря Сильви для него так ужасна? Неделю назад он не мог даже подумать об этом. Внезапно ощутив озноб, он вспомнил, как когда-то тетушка Клауд нагадала ему на картах темнокожую девушку; девушку, которая полюбит его за его достоинства и покинет его, но он не будет виноват в этом. Тогда он не думал об этом, как не задумывался ни о чем, будучи в Эджвуде. А сейчас он вспомнил об этом с ужасом.

— Ну, ты знаешь, как это бывает, — сказал Джордж. Он достал из кармана крошечную записную книжку и полистал ее. — Ты разносишь молоко на этой неделе, хорошо?

— Ладно.

— Ну вот и хорошо. — Он убрал книжицу. — Послушай. Хочешь совет?

Ему хотелось этого не больше, чем любого пророчества, но он приготовился выслушать. Джордж посмотрел на него, а потом обвел глазами комнату.

— Наведи порядок, — сказал он и подмигнул Оберону. — Она любит порядок, понял? Порядок. — Его снова охватил приступ смеха, который клокотал у него в горле, в то время, как он вытащил горсть драгоценностей из одного кармана и горсть из другого и отдал все это Оберону.

— Поддерживай чистоту, — сказал он. — Она думает, что мы, белые люди, в большинстве случаев грязнули. — Он повернулся к двери и вышел, хихикая. Оберон остался стоять в комнате с драгоценностями в одной руке и деньгами в другой; он еще услышал, как внизу, в прихожей Сильви и Джордж встретились и, осыпав друг друга приветствиями и градом острот, поцеловались.

IV

Часто случается, что человек не может вспомнить чего-то в нужный момент, но он способен искать то, что ему нужно и найти это…

По этой причине некоторые, чтобы вспомнить, приходят на то место. Причина еще и в том, что человек быстро перебирает в памяти все свои шаги от первого до последнего, после чего он вспоминает, что осень была тем временем года, которое он хотел вспомнить.

Аристотель.

У Ариэль Хоксквилл, величайшей волшебницы своего времени, а также так называемого прошлого, каковой она себя считала без ложной скромности, не было кристаллического шара; она знала, что общепринятая астрология была жульничеством, хотя пользовалась картой звездного неба; она считала ниже своего достоинства заниматься заклинаниями и хиромантией во вех видах, за исключением крайней необходимости и не тревожила мертвых с их секретами. Ее великое искусство было все, в чем она нуждалась, это было высокое искусство и оно требовало тонкого подхода: никаких слов, книг, палочек. Это можно было преодолеть, как она уже делала в тот дождливый зимний день, когда Оберон прибыл на старую ферму, перед камином, с поджатыми ногами, с чашкой чая и тостом в руке. Для этого не требовалось ничего, кроме собственной головы: только это, да еще умение сконцентрировать свои мысли и умения.

ИСКУССТВО ПАМЯТИ