Большой, маленький

Да, они окружали ее и их цель была такая же, как и ее: знать, или увидеть или убедиться. Но у них на это наверняка были другие причины. Она не могла бы назвать свои причины, которые привели ее сюда, ей казалось, что она слышит голоса, говорящие ни о чем, хотя скорее всего кровь шумела в ее ушах, да ручей тихо журчал, прокладывая себе дорогу к озеру. С величайшей осторожностью, она крадучись обошла вокруг бельведера, прислушиваясь к голосу — это был голос Алис — но было не разобрать, о чем она говорила. Потом раздался смех и Софи подумала, что она знает, что сказала сестра, Зачем она пришла? Она начинала ощущать в сердце страшную, слепящую тяжесть, как будто на нее навалилась каменная стена, но она продолжала идти, пока не подошла к каменной скамейке, окруженной густыми кустами. Она беззвучно опустилась на прохладный камень.

Погас последний луч света, на остров опустилась тьма. Павильон, казалось, только и ждал этого, чтобы понаблюдать, как горбатый месяц появлялся над деревьями и освещает водную гладь и колонны, окружающие бельведер.

Дэйли Алис набросила свой белый халат на верхушки кустов и легкий ветерок, который поднялся после захода солнца, раздувал рукава и подол; глядя на это со своей точки зрения Смоки будет думать, что кто-то еще был около павильона, в котором они расположились. Несмотря на темноту, все же оставалось еще немного света: начинающее темнеть небо, светлячки, цветы, которые, казалось, не отражали свет, а сами испускали диковинное свечение.

— Я действительно очень неопытен, — сказал он, — во многих вопросах.

— Неопытен, — повторила она с притворным удивлением в голосе /притворным, потому что, конечно, его неопытность проявилась в том, что он был сейчас здесь, с ней/.— Ты ведешь себя, как достаточно опытный мужчина.

Они засмеялись и этот смех услышала Софи.

— Бессовестный.

— Да, есть немного. Я тоже так думаю. Никто никогда не говорил мне, чего следует стыдиться. Боюсь, что меня некому было научить. Но я пережил это. Я вел уединенную жизнь.

— Я тоже.

На самом деле Смоки не считал, что его жизнь была очень замкнутой, то же самое могла сказать и Дэйли Алис о своей жизни.

— У меня никогда не было детства… такого, как у тебя. По сути дела я никогда не был ребенком. Я хочу сказать, что маленьким-то я был, но ребенком… никогда.

— Ну, теперь у тебя есть я. Если, конечно, ты не против.

— Спасибо. — Он действительно хотел этого. — Спасибо.

Взошел месяц и в его неровном свете он увидел, как она встала, потянулась, как после тяжелой работы, и прислонилась к колонне, рассеянно поглаживая свое тело и всматриваясь в темные тени деревьев. Ее длинное мускулистое тело светилось в темноте и было каким-то нереальным, хотя это было не так: он до сих пор слегка вздрагивал от его тяжести. Она вытянула руки вдоль колонны, прижавшись к ней всем телом. Она перенесла тяжесть тела на одну длинную ногу, напряженно откинувшись в сторону, потом изменила позу; при этом ее ягодицы двигались в неторопливом, размеренном движении.

Смоки наблюдал за ней с повышенным интересом: это созерцание целиком охватило его.

— Моя память сохранила воспоминание о лице, которое появилось в окне моей спальни. Это было давно, летней ночью. Окно было открыто. Лицо было круглым, желтым и пылающим румянцем. На лице застыла широкая улыбка, а глаза, казалось проникали внутрь меня. В его взгляде был огромный интерес. Помню, я засмеялась, хотя в лице и было что-то зловещее, но оно улыбалось и мне хотелось смеяться. Затем на подоконнике появились руки и лицо, вернее его хозяин влез в окно. Я не успела испугаться, я слышала смех и тоже смеялась. Как раз в это время в комнату вошел мой отец и я на мгновение отвернулась, а когда посмотрела снова, в комнате уже никого не было. Позже, когда я рассказала об этом отцу, он сказал, что в окне я видела луну, а руки на подоконнике — это занавески, которые раздувал ветерок, а когда я снова выглянула в окно, то луна уже была скрыта тучей.

— Возможно.

— Это было то, что ОН увидел.

— Я и говорю, возможно…

— А какое детство, — сказала она, поворачиваясь к нему, — тебе бы хотелось иметь? — Ее волосы были светящимися от лунного света, а ее голубовато-матовое лицо казалось пугающе неестественным.

— Такое, как у тебя. Теперь.

— Теперь?

— Иди сюда.

Она засмеялась и опустилась на колени на подушки рядом с ним. Ее тело было прохладным от лунного света.

ТАК ЖЕ ТИХО, КАК И ПРИШЛА