Большой ментовский переполох

Подозрительные типы были в штатском, из чего Фрол Петрович сделал вывод, что к школе милиции они никакого отношения не имеют, а следовательно, у них нет права находиться на ее территории.

– Черт возьми, и куда только дежурные смотрят, пока у них под носом чужие разгуливают, – пробормотал физрук и решил разоблачить нарушителей сам.

Садюкин оделся, при этом потеряв пару минут на вытаскивание из-за телевизора правого сапога, и, схватив в качестве оборонительного оружия милицейскую дубинку, надежно припрятанную за вешалкой, а в качестве пугающего – свисток, решительным шагом направился навстречу злоумышленникам.

А во дворе в этот момент происходили следующие события. В очередной раз поскользнувшись на льду, Веня Кулапудов не смог удержаться и упал, больно ударившись мягким местом. Оказавшись в горизонтальном положении, Веня, по всей видимости, решил, что уже добрался до своей кровати, а потому положил руку под голову и мирно закрыл глаза со словами:

– Спят усталые курсанты, и Веня тоже спит.

Его падение заметили только близнецы Утконесовы, которые плелись позади всех. Антон, с трудом удерживая шатающегося брата, пробормотал:

– Андрей, кажется, у нас есть жертвы.

– Кто-то умер? – поднимая голову и глядя вперед мутными глазами, спросил Андрей.

– Нет, упал.

– А кто?

– Не знаю, может, Леха, а может, Веня. У меня в глазах двоится. Но в любом случае его надо поднять.

– Не могу, – покачал головой Андрей. – Если я его начну поднимать, то упаду сам. Меня ты начнешь поднимать и тоже упадешь. Тебя еще кто-нибудь начнет поднимать...

– В общем, дело плохо, – перебил его Антон. – Значит, придется звать на помощь.

– Только тихо, – прошипел Андрей, прикладывая указательный палец к губам. – Иначе нам всем плохо будет.

– А вот и подмога бежит, – увидев бегущих к ним Дирола, Федю и Леху, обрадовался Антон. – Друзья никогда не бросают в беде.

Он был прав: ребята действительно бежали к ним, чтобы спасти от беды. Только беда эта заключалась вовсе не в бесславном падении Кулапудова, а в неминуемом приближении Садюкина, внезапно появившегося секунду назад на крыльце общежития. Дирол на ходу размахивал руками, делая близнецам знаки, которые могли означать только одно – бегите куда подальше. Однако близнецы значения жестов не поняли и продолжали стоять с довольными улыбками, ожидая, когда остальные подбегут и помогут поднять уснувшего Кулапудова. Увидев это, Дирол не выдержал и крикнул:

– Придурки, бегите! За нами Садюкин гонится!

Этот крик подействовал на близнецов как катализатор. У обоих мигом спала пелена с глаз, они развернулись и бросились прочь, позабыв и о скользкой дороге под ногами, и о несчастном Кулапудове, мирно посапывающем на льду.

Веня наверняка попал бы в крепкие и отнюдь не ласковые руки Фрола Петровича, если бы Федя не споткнулся о него. Увидев спящего друга у себя под ногами, Ганга, ни минуты не раздумывая и почти не останавливаясь, схватил Кулапудова за ногу и потащил за собой. Веня так и не проснулся, только пробормотал что-то вроде: «Вези меня, лошадка, в лес густой».

– Ага, хороша лошадка, – обиженно буркнул Федя, рывками передвигая тяжелого друга за угол общежития, туда, где были навалены спасительные сугробы.

Фрол Петрович тем временем методично начал обследовать школьный двор. Так получилось, что в тот момент, когда его увидели курсанты, он, остановившись перед входной дверью в общежитие, натягивал сапог на ногу, а потому не смог заметить «нарушителей». Но теперь, когда вся одежда была на своих местах, а физрук находился во всеоружии, со свистком и милицейской дубинкой, можно было самоотверженно ловить «вражеских лазутчиков».

Только вот эти «лазутчики» неожиданно исчезли, не оставив после себя никаких следов. Можно было бы подумать, что нарушители порядка явились плодом воображения, но Садюкин отлично слышал крик Дирола, а потому был уверен, что точно видел шестерых чужих людей, шествующих по школьному двору. «Наверное, затаились», – правильно подумал физрук и решил действовать по примеру своих врагов, то есть исподтишка выследить их и захватить.

Первым и самым разумным в этих обстоятельствах было, конечно, определение точного местонахождения «лазутчиков», для чего следовало тщательно прислушаться. Садюкин так напряг слух, что правое его ухо начало непроизвольно шевелиться, а левое побледнело до синевы. Однако услышать что-либо, кроме скрипа веток на ближайшем дереве, физруку не удалось.

– Ладно, – едва слышно пробормотал Фрол Петрович, – будем действовать по-другому.