Большой ментовский переполох

– Ну, Дирол, я тебе это еще припомню, – пообещал Пешкодралов и, сделав гневное лицо, двинулся на Залипхину.

Мессир первым заметил надвигающуюся опасность в лице курсанта и заорал так, что Домна Мартеновна вздрогнула и принялась озираться по сторонам. Каково же было ее удивление, а потом и радость, когда она увидела перед собой своего «милого принца» Леху Пешкодралова.

– О, я знала, что встречу тебя сегодня, мой любимый, – кокетливо улыбнувшись, проворковала она и, приблизившись к Лехе, доверчиво зашептала: – Сегодня мне приснился сон, будто наступила весна и мы с тобой бежим по весеннему лугу, как дикие олени...

– Кхе-хе, – это подавился от беззвучного смеха Дирол, который со стороны наблюдал за происходящим. Однако на Залипхину этот звук не произвел никакого впечатления, и она продолжала:

– Ты держал меня за руку, но вдруг отпустил и исчез... Потом пошел дождик, я тебя звала, а ты не откликался. Как ты думаешь, к чему этот сон?

– К тому, что спать надо поменьше, – буркнул Леха. – Гражданка Залипхина, что вы делали возле этой машины? – сурово спросил он.

– Ничего, – изменившимся тоном испуганно проговорила Домна Мартеновна.

В этот момент Леха заметил, как женщина спрятала за спину зажатую в кулачок ладошку.

– А что у вас в руке? – поинтересовался он.

– В какой руке? – сделала наивные глаза Залипхина.

– В правой, – уточнил Пешкодралов.

– Ах, в правой, – улыбнулась женщина. – Там ничего нет.

– Покажите.

– Нате. – Она молниеносно переложила вещицу из правой руки в левую и показала пустую ладонь курсанту.

– Хорошо, – усмехнулся Леха. – А теперь покажите обе ладони.

– Какой ты вредненький, мой принц, – засюсюкала Домна Мартеновна. – А если я не захочу тебе показывать?

– Тогда мне придется заставить силой, – неуверенно проговорил Леха, зная наверняка, что делать этого не будет.

– Боже, как это меня возбуждает. Возьми же меня, мой принц, надругайся надо мной. Я вся твоя... – защебетала Залипхина, распахивая плюшевый балахон и обнажая под ним старый застиранный свитер.

Леху даже передернуло от отвращения, но чувств своих он показывать не стал, а только сплюнул и обратился к Диролу:

– Санек, посмотри, что она там прячет.

Зубоскалин с вычурной дамочкой церемониться не стал.

– Гражданка Залипхина, – строгим тоном заговорил он, подходя к Домне Мартеновне, – немедленно покажите, что вы прячете, так как это может иметь отношение к преступлению, совершенному сегодня днем.

Залипхина поняла, что Дирол, в отличие от Лехи, на ее ужимки и уловки не купится, и поняла безвыходность своего положения.

– Это всего лишь маленькая сережечка, – плаксивым тоном призналась она.

– Покажите, – неумолимо потребовал Санек.

Домна Мартеновна всхлипнула и наконец разжала ладошку, на которой, мягко поблескивая, лежала женская сережка в виде цветка лилии, с белым камешком посередине.

– Где вы ее нашли? – спросил Дирол, внимательно разглядывая находку.

– Вот здесь, она дверкой была придавлена. Вернее, это не я ее нашла, а Мессир, он так любит все красивенькое и блестящее, еще больше, чем я, – хвастливым тоном сообщила Залипхина. – Мессир показал мне ее. Правда, пока я ее вытаскивала, чуть-чуть погнула, просто не заметила сначала, что дверца открыта.

Дирол сразу понял, что сережка вполне могла принадлежать грабителю или грабительнице, которая в спешке потеряла ее.

– Ну что ж, мне придется конфисковать эту сережку как улику, – подумав, вынес он решение.

– Не дам, – снова сжала ладошку в кулачок Домна Мартеновна. – Это я ее нашла, а значит, она теперь моя.

Санек понял, что действовать придется очень осторожно, возможно, даже хитростью, иначе скандала с изъятием сережки не избежать.

– Послушайте, Домна Мартеновна, – медовым голосом заговорил он, – ну зачем вам всего одна сережка? Были бы две – другое дело...

– А я из нее брошечку сделаю, – перебила его дамочка.

– Ага, и чтобы эту брошечку разглядеть, надо лупу с собой носить, – не отступал Санек. – Она же крохотная.

– Тогда я из нее пуговичку сделаю, – стояла на своем вредная тетка. – И вообще, что вы ко мне пристали? Раз сказала, что не дам, значит, не дам.

К удивлению Зубоскалина, Залипхина оказалась очень крепким орешком, а потому использование обманного хода было необходимым действием.

– Хорошо, пусть сережка остается у вас, – смиренно согласился Санек. – Только покажите мне еще раз, чтобы я как следует ее запомнил. – И он улыбнулся самой обаятельной своей улыбкой, показав все тридцать два белоснежных зуба.

Домна Мартеновна недоверчиво взглянула на Дирола, но лицо того было таким искренним, а улыбка такой сияющей, что женщина кивнула и разжала ладошку.