Большой ментовский переполох

Мочилов явился по расписанию, то есть ровно в шесть часов утра, распахнув толчком ноги дверь, он с наслаждением заорал:

– Группа, подъем! Одеваться и строиться!

За два года учебы в школе милиции курсанты привыкли к этой ежедневной процедуре, но все же очень трудно было вылезать из-под теплого одеяла зимним утром, когда за окном еще совсем темно.

– И почему зимой нельзя поспать хоть на часок побольше, – ворчал Дирол, застегивая «молнию» на штанах.

– Это потому, Зубоскалин, – услышал его слова Мочилов, – что для настоящего милиционера разницы между временами года быть не должно, он всегда должен стоять на страже закона, вне зависимости от продолжительности дня и атмосферной температуры.

– Вы так хорошо говорите, Глеб Ефимович, – льстиво улыбнулся Дирол, – но до моего организма почему-то ваши слова не доходят.

– Значит, твой организм я буду тренировать индивидуально, – в тон ему так же сладко проговорил капитан. – Например, каждое утро стану будить тебя обливанием холодной водой. Как тебе такое предложение?

– Мне нравится, но мой организм от этого загнется, – после некоторого раздумья сделал вывод Санек.

– Тогда пусть твой организм заткнется и делает то, что делают другие, – посоветовал Мочилов и, оглядев уже полностью экипированную группу, неожиданно улыбнулся: – Эх, молодцы вы у меня все-таки. Мне вчера поздно вечером Стеблов позвонил, рассказал, как вы машину грабителей мясокомбината обнаружили. Так держать.

– Есть так держать, – хором гаркнули курсанты.

– А улику-то достали? – с волнением спросил Дирол, который больше всего переживал по поводу того, что натворил наглый кот гражданки Залипхиной.

– Это ты про сережку? – уточнил капитан. – Все в порядке, сделали этому коту клизму, улику достали, теперь устанавливают владельца, сережка-то золотая и явно сделанная на заказ, так что с ней теперь работают как положено.

– Кстати, Глеб Ефимович, раз уж вы про улики заговорили, то Федя с Андреем вчера еще кое-что нашли. – Кулапудов полез в свою тумбочку, вынул оттуда конфискованные у сокурсников шарф и парик и протянул их Мочилову. – Я уверен, что именно этот шарф был на том человеке, которого я вчера упустил.

– Да, второй такой вряд ли найдешь. Я и не подозревал, что на свете бывает такой ядовитый оттенок желтого, – отметил Глеб Ефимович, взял в руки шарф, внимательно рассмотрел и даже принюхался. – Хм, духами пахнет, причем женскими. А парик?

– Про парик ничего сказать не могу... Хотя цвет его волос такой же, какой была шевелюра у преступника, – сделал неожиданное даже для себя открытие Кулапудов.

– Из всего этого следует, что в ограблении явно была замешана женщина, – заключил капитан. – Нужно немедленно отдать все это ребятам Стеблова... Да, а вам особая благодарность от меня лично. Молодцы.

Он уже собрался уходить, но Федя неожиданно окликнул его:

– Глеб Ефимович, у нас к вам еще одно дело.

– Какое? – остановился Мочилов.

– По поводу Мартышкина...

– А, ну и как ваше расследование, орлы? – поинтересовался капитан. – Идет к концу?

– Честно говоря, мы еще и до середины не добрались, – посетовал Веня.

– Зашли в тупик? Такое бывает, – ничуть не расстроился Глеб Ефимович. – Главное – никогда не отчаиваться. Ну, рассказывайте, – благодушно разрешил он.

Ребята обстоятельно, дополняя или поправляя друг друга, изложили последние новости своего расследования.

– Нам бы очень хотелось помочь Мартышкиной. Мало того, что мужа убили и его труп украли, так еще и бандиты деньги вымогают, – подвел итог всему сказанному Федя. – Может, вы нам посоветуете, как помочь бедной женщине?

Мочилов думал долго, качая головой, и наконец сказал:

– Ситуация не из легких, и, честно говоря, я даже не знаю, что тут можно предпринять.

– А если задержать Лысого по обвинению в вымогательстве денег? – предложил Веня.

– Не пойдет, – покачал головой Глеб Ефимович. – Он же деньги не вымогает, а просто хочет получить игорный долг. И вообще, все эти игорные дела оч-чень грязные, – протянул он.

– Почему? – наивно поинтересовался Пешкодралов.

– Потому что там не за что бывает зацепиться. Вроде бы ничего противозаконного не делается, но тем не менее из-за карточных и тому подобных долгов столько преступлений совершается. Вот если Мартышкина им долг не вернет и они ее убьют, тогда уже с полной уверенностью можно заводить дело, ловить преступников...

– Это что же получается, собственными руками человека в лапы смерти отдать? – возмутился чувствительный Федя. – Это неправильно.

– А ты-то что так распереживался? – удивился Глеб Ефимович. – Что, курсант, молодая вдовушка понравилась?

– Да нет, – смутился Ганга. – Просто она на мою маму в молодости похожа.

– А, тогда понятно, – с трудом скрывая улыбку, протянул Мочилов. Порыв Феди его тронул, и он сказал: – Ладно, попробую насчет этой Мартышкиной со Стебловым посоветоваться, может, он что подскажет.

– Спасибо, – поблагодарил Федя, а Веня спросил:

– Когда к вам подойти можно?

– Сразу после олимпиады.

– Какой олимпиады!!! – одновременно вскричали курсанты.