Большой мир. Книга 1 (СИ)

Несколько раз попадались возницы, но несмотря на мои добросердечные улыбки и размахивания руками, никто не останавливался. Погрешив на выглядывающий меч, я тем не менее не нашёл, куда его спрятать. Кожаная куртка была чуть ниже пояса, и запихнув клинок в штаны, я сомневался, что смогу идти, не сгибая колено одной ноги.

Когда остался один, в голове начали крутиться мысли о семье, из которой у меня осталась сестра и отец, которые неизвестно где. Перед глазами то и дело мелькало лицо Эммы — матери, которая внезапно исчезла на шесть долгих лет, бросив нас. И которая так внезапно появилась в самый дерьмовый день, который только можно было выбрать. Где она была? И почему придумала ту сказку об амнезии?

Наш последний диалог всплыл в памяти как будто он был вчера…

***

— Ты мне не веришь, — Эмма не спрашивала, она утверждала.

Несколько раз моргнул светодиод.

Щелкнула стрелка часов.

Мать и сын просто смотрели друг на друга.

— Почему же? Почему ты не веришь мне? — спросила Эмма достаточно ровно и спокойно. Хотя в горле стоял комок.

— Не знаю, — просто ответил парень.

— Я хотела бы увидеть фундамент твоих сомнений, Том. Это важно для меня, — резко и твердо заявила она.

— Хм. Ладно. Во-первых, я случайно подслушал ваш с отцом разговор в коридоре оранжерейной, — не стал скрывать я. — Стоит чаще запирать за собой дверь. Ты ему ясно дала понять, что не было никакой амнезии. Я уже молчу о том, что он знал про твой отъезд и столько лет лгал нам.

Эмма грустно улыбнулась, но промолчала.

— Во-вторых. Я вижу твою ложь. Не знаю как, но я буквально физически ощущаю неправду в твоих словах. Ты как будто сама не хочешь этого говорить, но говоришь, — и парень не лгал в этом.

В его мыслях пульсировало острое отторжение ее версии. Будто ее слова резонировали с его пространством, но оно не пропускало их.

— Томи. Я не могу сказать тебе сейчас правду, — выдохнула мать и ее глаза наполнились влагой.

Впервые парень почувствовал что-то искреннее.

Пальцы на ногах Тома скрючились, подтянув под себя ковер. Жар ударил по мозгам, и он захотел присесть. Там же где стоял. Но собрав мысли в кулак, он заставил свой язык двигаться, а голос не пищать.

— Почему?

— Это слишком не просто, и еще не время, — мутно ответила женщина.

— А когда будет время? — парню надоели все эти глупые отмазки.

"Любое время можно сделать подходящим, если подготовиться. Так почему же она еще не подготовилась?"

— Малыш…

— Я не малыш, — оборвал ее Том.

— Да…не малыш, — подтвердила она грустно, но серьезно. — Ты так вырос, и мне даже кажется, что твои каштановые волосы стали еще темнее.

Эмма встала с кровати подойдя ко сыну, нежно провела левой рукой по щеке.

Щелкнула стрелка часов.

— Я хочу, чтобы ты знал. Я люблю тебя. Люблю Лизи и Керниса. Вы самое дорогое сокровище в моей жизни, — нежно прошептала Эмма, глядя в глаза сыну. — Когда придет время, я расскажу вам все, что вы пожелаете, но не сейчас.

Рука оторвалась от щеки и пробежала по его полосам.

— Я хочу, чтобы ты знал, что я не бросала вас, — сказала она серьезно, и сердце парня снова взорвалось. По щекам Тома потекли капли.

Когда Эмма пропала ему исполнилось восемнадцать, и он плакал как дитя. Сейчас же, он не мог позволить таких открытых чувств. Мать медленно обняла его, как испуганного зверька и парню стало легче.

Щелкнула стрелка часов.

— Эмма…мама, — запнулся Том.

Она добродушно хихикнула на его оговорку.

— Ты, наверное, набрался этого у бабушки Элизабет? — левая бровь лукаво изогнулась.

— Наверное. Ты не против?

— Нет, что ты. Мне так даже приятнее, — замотала она головой. — Помню, мама пыталась и меня заставить называть ее по имени. Ты же знаешь какие у нее гены, она очень ревниво относится к своей внешности и статусу.

— Понятно, — сказал Том. Сейчас в его голове было не так уж и много мыслей. — Ты говорила с Кернисом?

— Ага. Все не просто. Он слишком замкнут в себе… — грустно сказала Эмма. — Я не уверена, что в этом месте ему можно чем-то помочь.

"Да, убежище не лучшее место на планете".

— Вы отлично держались, Томи. Я горжусь вами и тем, кем вы стали, — сказала Эмма серьезно. — Ну, с Кернисом мы разберемся, и все будет хорошо. Обещаю….

***

— Такое себе обещание, мама, — сказал я, глядя в даль. — Учитывая, что тварь убил тебя.

По дороге я то и дело подбирал валяющиеся на пути камни и ветки, выпуская в них ману. Вспомнив стычку с фойре, до меня дошло, что я не использовал никаких структур, чтобы ослабить его чары, и видимо, моя мана действует разрушительно сама по себе. Но не бывает все так просто, и если бы разрушители так легко уничтожали чужие структуры, они бы автоматически выпали из прослойки, нуждающейся в свитках. Видимо, здесь нечто иное.