Большой облом

– Это непроизвольная свободная ассоциация допущенная лейтенантом Нураловым, в прошлом страстным поклонником рулетки. Учитывая парапраксический характер нарушения дисциплины, я счел возможным ограничить взыскание лишением увольнительной на сегодняшний вечер.

– Выбор чисел для ставок – тоже дело рук лейтенанта Нуралова?

– Совершенно верно, Евгений Сергеевич. И в этой связи, учитывая его непосредственные заслуги в организации дополнительного финансирования проекта, я хотел бы войти с ходатайством о награждении лейтенанта Нуралова премией в размере одного процента от привлеченной суммы.

Евгений Сергеевич снял очки, потер переносицу, бросил сквозь пальцы пристальный взгляд на встревоженного бухгалтера, вернул очки на место и вынес вердикт:

– Взыскание в виде лишения увольнительной вычесть из суммы запрашиваемой премии, разницу присовокупить к тринадцатой зарплате лейтенанта Нуралова. Думаю, так будет справедливо…

Шепот восхищения соломоновыми талантами начальства прошелестел по столу совещаний.

Главный потупился, подумал, поднял глаза:

– Все свободны. Майора Беридуха и доктора Борменталя попрошу задержаться.

– Итак, майор, где гуляла наша система, уйдя из-под наблюдения? – дождавшись, когда все вышли и, заперев за ними дверь, задался вопросом Евгений Сергеевич.

– В том-то и дело, товарищ подполковник, что она не гуляла, она обеспечивала себе прикрытие.

– То есть? Что вы хотите этим сказать?

– А то, что Беркут ушел из-под наблюдения сознательно. А, уйдя, сперва убедился в том, что ушел, а затем направился прямиком в мотель «Звездные копи».

– Ну, и что вы на это скажете, доктор? – обратился главный к лохматому.

– Скажу, что Игорь Николаевич ошибается. С чего вы взяли, что он ушел из-под вашей опеки сознательно? Это могло быть (и я склонен думать, что так и есть, то есть так и было) чисто рефлективным шагом. Не забывайте об исходном материале, на базе которого создана наша система. Между прочим, я предупреждал о возможности подобных отклонений от заданной программы. И, если вам не изменяет память, объяснял, почему они не только возможны, но и практически неизбежны.

– И почему же? – спросил Беридух.

– А потому, батенька, что программа, заложенная в систему, очень обща и все аналогичные рефлективные реакции вполне вписываются в ее широкое русло, в ее общую направленность… Кстати, под каким именем Беркут в этом мотеле снял номер? Это – первое. Второе: был ли у него с собой багаж?

– Багаж был…

– Вот видите! Рефлекс чистой воды! Спонтанная реакция на внезапное соображение, подкрепленное утроенным навыком исходного материала. Он не сознательно разжился по дороге, он это сделал на автопилоте…

– Под каким из имен остановился, установить пока не удалось…

– Как не удалось? – возмутились в один голос Евгений Сергеевич с Арнольдом Иванычем. – Но это же проще, чем про багаж!

– А вот и нет. Как выяснилось в ходе оперативно-розыскных мероприятий узнать про багаж куда легче, чем про имя.

Подполковник и доктор в немом удивлении уставились на майора.

– Дело в том, что в этом мотеле не принято останавливаться под собственными или вымышленными именами. Исключительно под фамилиями звезд…

– Каких еще звезд?

– Всяких. Кино, – теле, – порно, а также спортивных и политических.

– Но хотя бы половая принадлежность соблюдается?

– А вот это никого там не колышет. При мне один старый дряблый бегемот записался в журнале постояльцев как Шэрон Стоун. И что бы вы думали? Портье ему: ваш автограф, госпожа Стоун, ваши ключи, мисс Шэрон, коттедж номер пять, мэм…

– Список фамилий, то есть псевдонимов постояльцев имеется?

– Так точно, имеется, товарищ подполковник. Не список, а сплошной Беверли-хиллз, голливудский Олимп, – мрачно подытожил майор, доставая из бумажника и протягивая Борменталю испещренный звездными именами листок бумаги. – Вам и карты в руки, доктор…

– Насколько я понимаю, он прибыл туда на мотоцикле?

– Совершенно верно. Установленный факт.

– Тогда в первую очередь следует обратить внимание на тех из списка, кто известен в миру как любитель этого транспортного средства. Я тут из таковых вижу всего двух: это, во-первых, Микки Рурк, во-вторых, Антонио Бандерас…

– А Кэвин Костнер?

– Костнер тоже мотоциклы предпочитает?

– В жизни не знаю, а на экране верхом на Харли Дэвидсоне видел…

– Значит, всего трое? – вопросительно обобщил главный.

– Если бы, товарищ подполковник, – не сдержал горестного вздоха майор. – Там одних только Микки Рурков штук пять! Бандерасов тоже хватает, не говоря уже о Кэвинах Костнерах. А ведь мы еще не всех потенциальных мотоциклистов выявили. А за мотоциклисток даже и не брались. Навскидку, правда, одну усмотрели: Шер…

– Стоп, майор! Зачем нам мотоциклистки? – озадачилось на мгновение начальство, однако тут же спохватилось, перевело взгляд на доктора Борменталя, и задумчиво не договорило:

– Или вы полагаете…

– Исключать полностью я бы не стал, – оживился доктор. – Но очень сомневаюсь в том, чтобы система «Беркут» оказалась склонна к перверсии…

– Но он же интроверт, сами говорили…