Большой оркестр

Развернув свои узелки, девочки начали кушать. В эту минуту рядом с нами упал большой камень, наверно пущенный кем-то через забор. Я живо вскочил. Второй камень чуть не угодил в меня.

— Сейчас узнают, как бросаться! — проговорил я, поднимая камень.

За забором раздался дружный свист. Потом на забор ловко забрались четверо мальчишек, строя нам отчаянные рожи.

— Их четверо, — сказал я Фатыме. — Пожалуй, лучше бежать.

Но Фатыма решительно воспротивилась этому.

— Никуда мы не пойдём, — сказала она. — Ничего они нам не сделают. И потом, я твёрдо решила воспитывать характер.

Зуляйха не послушала её и бросилась к воротам. Нападающие, вероятно, только этого и ждали. Они живо скатились с забора и подбежали к нам.

— Ну-ка, освободите сад! — приказал лобастый мальчишка, с глазами чёрными, как пуговицы.

Он было замахнулся на Фатыму, но та не двинулась с места, только смотрела ему прямо в глаза.

— Чего уставилась? — удивился лобастый. Фатыма молчала, и мальчик, видимо, смутился.

— Чудная какая-то! — оглянулся он на товарищей. — Молчит и смотрит…

— Смотрю, какой ты герой, — сказала Фатыма. — Понравился ты мне.

Мальчик покраснел и стал корчить рожи, но больше уже не замахивался.

— Видали мы таких! Шляются тут!..

— Мы следопыты, — сказала ему Фатыма.

— «Следопыты»! — продолжал кривляться мальчик. — Не следопыты вы, а девчонки!

— Нет, следопыты, — возразила Фатыма. — А следопыты не боятся ни волков, ни мальчишек.

Кто-то из товарищей лобастого засмеялся. Я поглядел в их сторону и узнал рябого мальчика, того самого, который участвовал в нашем матче. Вот ведь какое совпадение, а я как раз наврал Ахмадею, что Фатыма может позвать его. А ещё говорят, что чудес не бывает!

— Эй, послушай! — крикнул я мальчику, желая возобновить отношения. — Мы уже знакомые! Помнишь, как на вес пуха дрались?!

Мальчик, видно, узнал меня, но ничуть не обрадовался.

— А это — сестра Искандера, — напомнил я ему, показывая на Фатыму. — Помнишь Искандера, с которым ты тоже дрался?

Мальчик посмотрел на Фатыму, подумал и подошёл к лобастому:

— Послушай, Сагит… Я их знаю. Она знакомая одного парня, боксёра. Брат его мамы — муж моей тёти. Я был у них во дворе…

Это заступничество очень обрадовало Зуляйху и Маню. Всё это время они стояли в стороне, готовые обратиться в бегство.

— Мы ищем дом Аксакова и никак не можем найти, — обратилась Зуляйха к лобастому мальчику, понимая, что он тут самый главный.

— А кто он такой, твой Аксаков? — спросил тот.

— Писатель. Книги писал. Он жил на этой улице, — объяснила Фатыма.

Лобастый бросил на неё подозрительный взгляд.

— Честное слово, с парадного хода его дома была видна Белая, — затараторила Маня. — Если не верите, в книге прочитайте…

— Тут кругом видна Белая, — хмуро сказал мальчик и повернулся к товарищам: — Пойдём, ребята, нечего с ними попусту время тратить!

Но Фатыма загородила им дорогу.

— Нет, мы вас так просто не отпустим, — решительно заявила она. — Если вы храбрые и никого не боитесь, то проводите нас, пока мы ищем дом Аксакова.

Мальчики отошли в сторону и стали совещаться.

— Ладно, так и быть, проводим, — пообещал лобастый.

И всё-таки нам не удалось отыскать дом писателя. Зато мы познакомились с новыми мальчиками и пригласили их в гости в «Большой оркестр». Они обещали. А я подумал, что лобастому понравилась Фатыма: уж очень он сопел, когда смотрел на неё.

Обратно мы шли пешком и очень устали. Маня натёрла ногу и хныкала.

— Аксаков, наверно, никогда не плакал, — сказала ей Зуляйха.

— Он не носил ботинки, которые жали, — попыталась оправдаться Маня. — И не натирал себе пальцы.

Но Фатыма не простила ей её слабости.

— Маню больше брать не будем, — сказала она. — Пусть сначала выработает у себя характер…

Я не стал защищать Маню: ведь это, наверно, она выдала Фатыму.

День рождения

Прошло окаю месяца с тех пор, как девочки перестали играть с Люцией, и все как-то привыкли к её отсутствию.

Между тем Люции исполнилось двенадцать лет. Об этом знали все девочки. А надо сказать, что Фатыма в особую тетрадку записала дни рождения всех подруг. Это делалось для того, чтобы обставить эти дни, как праздники. Все девочки должны были написать поздравительные письма и опустить их в почтовый ящик на дверях квартиры. Всем приятно получить сразу десять или двенадцать писем.

В день рождения Люция проснулась раньше всех в доме. Набросив халат, она побежала к двери и торопливо стала открывать замок почтового ящика. Но там не оказалось ни одного письма!

Она ещё не хотела верить, что подруги совсем отвернулись от неё.

«Пока ещё рано. Верно, все спят. Они не могли забыть, что у меня день рождения», — сказала она себе.

В девять часов Люция снова заглянула в почтовый ящик. Её сердце сжалось. Впервые в жизни она испытала горечь: писем не было. Она заметалась по комнате. Папа торопился на работу, мама была занята на кухне, и никто не знал, что творится в душе Люции.

В четвёртый раз, проверив почтовый ящик, она поняла, что подруги не простили её. Волнуясь, Люция подняла телефонную трубку и позвонила Зуляйхе.