Большой Песец

Всего планировались встречи-проверки с одиннадцатью агентами. Но семь из них так и не откликнулись на зов. Не оставили знаков-отметок на заранее оговоренных стенах-воротах-столбах. Один из оставивших отметку-отзыв не пришёл на встречу. Первый пришедший был молодым таксистом, вся прелесть его для разведки заключалась в том, что его одноклассник и друг служил секретарём в городском управлении полиции. Этот одноклассник обычно после употребления горячительного отличался повышенной болтливостью и из этой болтовни иногда удавалось выловить весьма полезные сведения. Но не в этот раз. С момента прекращения связи со старым резидентом ничего действительно стбящего таксист от своего друга не узнал. Ничего страшного. Потерпим. Рано или поздно что-то сто́ящее выболтает этот секретарь. Может быть, даже британская разведка и поучаствует в судьбе этого болтуна, поможет ему приподняться по карьерной лестнице.

Сегодня была запланирована встреча с очередным агентом. Тот был бригадиром докеров в торговом порту, страстно желающим скопить денег и, дав взятку, устроиться в портовую таможню. В таможне у МИ6 уже был свой агент, но он не вышел на связь. Был. Так что бригадир сейчас был очень ценен. Скорее всего будет принято решение, и ему подкинут деньжат на осуществление мечты. Но пока только установочная-проверочная встреча.

Встреча – в кофейне в небольшом переулочке недалеко от Голубой мечети. Послеполуденная молитва. Совершив зухр[48], правоверные расходятся по своим делам. Геворк устраивается за столиком на открытой террасе кофейни. Велосипед, на котором он сегодня колесил по городу, стоит рядом прислонённый к перилам террасы. В корзинке, что закреплена на багажнике велосипеда, лежит пара симпатичных женских сапог.

Чашка кофе и бублик-симит. Зимнее солнце разогнало облака и пригревает по-весеннему. Геворк жмурится и подставляет лицо тёплым и ласковым лучам светила. Лепота. К столику подходит вполне прилично, по стамбульским меркам, одетый мужчина лет тридцати пяти от роду. Его можно принять за клерка небольшой фирмы, но мозолистые руки со следами плохо отмывающегося мазута выдают его причастность к ручному труду.

– Ты не против, генч?[49] – Мужчина универсальным жестом спрашивает разрешения присесть за столик к скучающему Геворку.

– Присаживайтесь, бей эфенди[50].

– Хорошая погода сегодня.

– Угу.

– Ты, я вижу, своей невесте подарок прикупил? – Мужчина кивает на сапожки в корзине.

– Нет. Сестре покупал, а они не подошли по размеру. Вот думаю, что с ними делать.

– Посмотрю? – получив согласный кивок Геворка, мужчина протягивает руку к корзине и достаёт из неё правый сапог. Если бы взял левый – то ничего хорошего – значит, работает под контролем. А правый – всё в порядке.

– Хорошие сапоги. Я бы дочке своей взял.

– Двадцать лир.

– Побойся Всевышнего! Им цена десятка в базарный день.

– Лавочник божился, что они из Италии.

– Ладно. За пятнадцать возьму.

– И за кофе заплатишь.

– Договорились.

Ну, вот и опознались. Можно и по делу теперь пообщаться.

– Там, под стелькой, ваш обычный гонорар, бей эфенди. – Геворк кивает на сменившую владельца пару сапог.

– Прибавить бы. Полиция лютует…

– Прибавим. Если есть за что.

– Даже не знаю… Вот разве что это… В порту появились приказчики из Чанаккале. Сманивают рабочих из судоремонтных мастерских.

– Зачем?

– Говорят, скоро много работы там будет.

– Насовсем сманивают?

– Не. На месяц. Там какой-то аврал намечается. Вдвое от обычного обещают платить.

– И что за аврал?

– Ишак его знает. Но только вчера слух прошёл, что скоро в проливы придут несколько линкоров и, может быть, даже авианосец.

– А это-то откуда взяли?

– Так в Чанаккале танкер разгрузился с авиационным бензином и никуда этот бензин из порта вывозить не собираются. И несколько трампов[51]с очень большими снарядами в порту стоят и не разгружаются. Парни там думали хорошие деньги на разгрузке поднять. Так нет. Команда с этих трампов говорит, что прямо на корабли перегружаться будут.

– И когда придут?

– Не знаю. Но те, кто согласится в Чанаккале ехать, должны там быть через пять дней.

– Хорошо. Что-нибудь ещё есть?

– Вроде бы всё. Так как насчёт прибавить?

– Газетку вот почитай, – и Геворк двинул по столу лежавший перед ним свежий номер «Джум-хуриет»[52], – там твоя премия.

– Спасибо, кардещим[53].