Большой план апокалипсиса. Земля на пороге Конца Света

Ухудшение ситуации, неурожай, инфляция и организованный отток капиталов за границу (банков якобинцы не национализировали, а зря) заставили Робеспьера и его товарищей перейти на управление экономикой в ручном режиме. Собственно, грубо говоря, это было нечто, напоминающее ленинский военный коммунизм образца 1918 г., хотя, конечно, до национализации большей части частной собственности у якобинцев руки не дошли. Тем не менее их правительство реквизировало в пользу государства достаточно много промышленных предприятий (в том числе все, относившееся к производству вооружений). Акционерные компании (вроде Французской Ост-Индской) были распущены и впредь запрещены. На свет появились государственные органы, напрямую управлявшие отраслями экономики, например Центральная комиссия продовольствия, ведавшая еще и всеми импортно-экспортными операциями Франции. Одновременно правительство взяло под госконтроль производство предметов роскоши, пользовавшихся повышенным спросом за границей. Это понятно, республика отчаянно нуждалась в валюте, которая затем распределялась по собственному усмотрению. Деньги выделялись действующей армии или на строительство новых мануфактур, в которых была особенно острая нужда. Или — чтобы заткнуть очередную дыру в бюджете, образовавшуюся вследствие жесткого регулирования цен. Параллельно, руководствуясь текущей общенациональной необходимостью, правительство реквизировало сырье или материалы на одних предприятиях, чтобы перебросить их другим. Естественно, новорожденная система управления, внедренная Робеспьером и его командой, была весьма далека от совершенства. При этом конечно же росло и количество чиновников, и их аппетиты, последние — как саркома. Представьте себе, от вас зависит, реквизировать ли в Бордо крупную партию кожи (предназначенной для производства элитной обуви на дорогущий экспорт) в пользу предприятия, штампующего солдатские сапоги, или пускай пока солдатики повоюют в лаптях. Или вы распределяете дорогущий кальвадос, доставленный с далекого Барбадоса. Трудно удержаться, не правда ли?

Как и задолго до якобинцев Савонарола, Робеспьер (а его совершенно заслуженно прозвали Неподкупным) выжигал коррупцию каленым железом, пачками отправляя продажных чинуш на эшафот. Но, как и Савонарола, свернул на этом поприще собственную шею. Места казненных занимались новыми соискателями, у которых еще сильнее чесались руки. Идея построения Светлого Будущего снова наткнулась на несовершенство человека.