Большой план апокалипсиса. Земля на пороге Конца Света

Впрочем, проблема состоит не в западниках, которых у нас действительно было, хоть ведром черпай, в отличие, скажем, от «восточников» где-нибудь в Европе. Тех на Западе днем с огнем не сыщешь, между тем их присутствие — верный признак вторичности и отставания. Проблема даже не в том, что при подобном положении вещей виртуозные британские спецслужбы играючи находили кандидатов в коллаборационисты для формирования внушительных по численности пятых колонн. И не в британских СМИ, поднаторевших в идеологической войне и всегда готовых подбросить общественному мнению подходящего козла отпущения. И не в универсальной идеологии Нового Иерусалима, исполнявшей своих носителей уверенностью, будто они несут туземцам лишь свет просвещения, выполняя благородную цивилизаторскую миссию, а разные там транспортирующиеся в трюмах чернокожие рабы из Дагомеи или, скажем, индийские сипаи, которыми стреляют из пушек, — это так, мелочи жизни и издержки производства. Главная беда, как по мне, состояла в том, что в условиях зарождающейся глобализации и непрекращающейся битвы народов копирование западной модели под кальку в качестве панацеи означало в реальности крушение исторически сложившихся институтов, хаос и вовлечение в мировую финансовую систему в качестве дойной коровы. Донора, обеспечивающего нужды благоденствующего центра всем, что тому потребуется, от полезных ископаемых и до работниц домов терпимости включительно. А заодно и в качестве рынка сбыта всевозможного, штампующегося в промышленных масштабах барахла.

Допустим, но при чем тут Маркс, скажете вы. Он же как раз призывал пролетариев всех стран соединиться ради строительства светлого будущего, где не останется места хищнической эксплуатации одних человеческих существ другими, где все будут счастливы и равны. Так-то оно так, только не совсем так. «Маркс и Энгельс, — пишет Сергей Кара-Мурза в своем весьма познавательном исследовании «Маркс против русской революции»,[481] — мыслители Запада, причем мыслители, выдвинувшие большую доктрину мироустройства под эгидой Запада, одну из основных моделей глобализации мира по принципу «Центр — Периферия». Да и с классовой теорией, разработанной основоположниками, не все так гладко, как казалось бы. Кара-Мурза указывает: «Когда речь заходила о крупных столкновениях, в которых затрагивались интересы Запада как цивилизации, субъектами исторического процесса в представлении марксизма оказывались не классы, а народы». Которые, в свою очередь, отметим это особо, подразделялись классиками на прогрессивные и реакционные. Если и не по доктору Геббельсу, то уж точно — в духе британских социал-дарвинистов, больших док по части евгеники, о которых мы говорили выше. Тем не менее все это абсолютно логично, я сейчас поясню, почему. Квинтэссенция учения, созданного Марксом и Энгельсом, состояла в том, что пролетарская революция должна была победить не где-нибудь в Бангладеш или Гондурасе, прозябающих во тьме невежества и нищеты. Первым делом она обещалась грянуть в прогрессивных странах, вроде приютившей основоположников Британии или дорогой их сердцу Германии. Однако случиться это должно было лишь после того, как в вышеобозначенных странах будут созданы все предпосылки. Производительные силы достигнут пика, производственные отношения войдут с ними в противоречие, хлоп — и новая формация придет на смену старой, сознательные пролетарии встанут у руля. Ура!