Большой план апокалипсиса. Земля на пороге Конца Света

Сбагрив Луизиану администрации президента Томаса Джефферсона[502] в 1803 г., первый консул, надо думать, потирал руки. Во-первых, по мысли самого Бонапарта, он подкинул Британии могущественного врага. «Присоединение этих территорий подтверждает могущество Соединенных Штатов, — заявил он в запале, когда дело было на мази. — Кроме того, я дал Англии соперника на море, который рано или поздно усмирит ее гордыню».[503] Можно поспорить, насколько оправдалось это пророчество, сравнивать мощь современных американского и британского флотов бессмысленно. При этом, правда, США и Британия давно уж не враждуют, как прежде, а, напротив, живут душа в душу. В любом случае тактическую задачу Наполеон, вне всяких сомнений, решил, он скреб по всем сусекам, в надежде построить эскадру, способную если и не бросить вызов английскому господству на море, то по крайней мере связать линейные Grand Fleet боем достаточно долго, чтобы непобедимые французские гренадеры переправились через Ла-манш. Как известно, из этой затеи Бонапарта ничего не вышло. Точнее, корабли-то он построил, но доблестный Горацио Нельсон их все перетопил во время знаменитого сражения у мыса Трафальгар.[504] И хоть сам одноглазый и однорукий английский адмирал в той битве погиб и его подчиненным довелось везти тело командира на родину в бочке с бренди, флота у Наполеона не стало. Расплачиваться за это пришлось сухопутным союзникам Британии, России с Австрией. И они расплатились, уж поверьте, в 1805 г. под деревушкой Аустерлиц.[505]

Говорят, будто большие сомнения по части сделки терзали другого ее участника, американского президента Джефферсона. Он резонно опасался, что, как только Наполеона уложат на обе лопатки, а прозорливому человеку несложно было предугадать, что рано или поздно кончится именно этим, полученные территории попросят обратно. Кроме того, сделка представлялась не совсем законной, да и федералисты во главе с Александром Гамильтоном совершенно справедливо опасались, что бывшая метрополия, Великобритания, не спустит американцам подобных художеств, а конфликт с англичанами грозил Штатам нешуточными неприятностями. Опять же, в американском сенате звучали встревоженные голоса тех, кто не сомневался: включение в состав молодого государства громадных территорий, где господствуют рабовладельческие порядки, приведет к усилению плантаторского Юга по отношению к промышленному Северу и в перспективе обернется Гражданской войной. Признаем, тут Гамильтон как в воду глядел, но слушать его не стали, а вскоре он был убит на дуэли. В общем, президент Джефферсон решил рискнуть, его можно понять, овчинка стоила выделки. Всего за пятнадцать миллионов американских долларов (около двухсот десяти миллионов по нынешним временам) Америке достались колоссальные пространства, целиком составляющие сегодня территории штатов Арканзас, Миссури, Айова, Оклахома, Канзас и Небраска, а также вошедшие кусками в штаты Миннесота, Северная и Южная Дакота, Нью-Мексико, Монтана, Вайоминг, Техас, Колорадо и собственно Луизиана. В общем, друзья, как видите, игра, безусловно, стоила свеч.

Ну и каким боком ко всему перечисленному выше лондонский Barings Bank, дельцы которого, провернув такое дельце, тоже, надо полагать, потирали руки? А при том, что именно к их услугам довелось прибегнуть Наполеону. Шла война, и первому консулу Французской республики было не с руки брать предлагавшиеся Джефферсоном в качестве оплаты американские облигации. Тут-то и всплыли лондонские банкиры, вывалившие за ценные бумаги кэш. Кстати, примерно половина вырученных от продажи облигаций средств пошла в счет погашения французских долгов перед Штатами, остальное, вколоченное в постройку кораблей, вскоре легло на дно Атлантики стараниями Нельсона и его доблестных моряков. Зато банкиры, понятно, не остались внакладе…