Большой подлог, или Краткий курс фальсификации истории

И в России, когда после очередного казацкого наскока Наполеон стал носить при себе яд (на случай плена) и в кибитке на дороге в Париж с Коленкуром, он — по горячим следам — много раз возвращается к этому феномену: Вот, де — изначально вспомогательные войска стали вдруг стратегически решающим фактором! Наполеон признает: НЕ ЗИМА, а его растянутые коммуникации, разорванные казаками стали причиной поражения! (Фактор Бородинского надлома он вообще старается оставить «за кадром».)

И только позже, много позже, он, а более его апологеты и пропагандисты начнут выдвигать фактор зимы. И весь мир подхватит: «Эх! Заморозили гения!»

Но… Какая, вообще, зима?

Да и мы сами 200 лет повторяем за Пушкиным:

Гроза двенадцатого года
Настала — кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, ЗИМА иль русский Бог?

И, возвращаюсь к теме Хронологии. Меня тогда, во время чтения этих «Параллельных хроноописаний» — так по-новому, свежо изумили те знакомые даты 1812 года! 24 октября, 12 ноября… Параллельно-то я читал Фоменко, лихо сокращавшего, как числитель со знаменателем — тысячелетия! А мне тут надо спорить (да еще и с Пушкиным, получается!), за какие-то «жалкие месяцы». Но, и тем не менее…

НЕ БЫЛО в 1812 году никакой ЗИМНЕЙ КАМПАНИИ!

Кто тут снизойдет до моих 40-дневных выкладок, когда рядом, на кону — тысячелетия, когда рождается зыбкое, мерцающее прям-таки «эйнштейново» ощущение времени. Но нас должны интересовать те недельные интервалы! И волновать, например, попытки похищения настоящих побед 1812 года. — Да-да, списывание их на «мороз, русскую зиму» — то же похищение!

Погода 1812 года была гораздо лучше, температура даже выше, чем в настоящей, полной зимней кампании 1807 года (с боевыми декабрем, январем, февралем!), которую Наполеон уже вел в Польше, и в Восточной Пруссии… Тогда ведь совсем недалеко, просто рядом (если уж переходить на климатические карты!) с похоронившей «Великую Армию» Березиной-1812, проходило то кошмарнейшее сражение при Прейсиш-Эйлау, одна из самых кровавых «ничьих» Наполеона с русскими. И имело оно место — 26 января 1807 года…

И вообще, бездумно повторяя, «зима 1812 года», мы обкрадываем настоящих героев, забывая, что «наполеоновский финиш», Березина — была… 25 ноября. А переломная битва при Малоярославце, последняя, по сути, битва, после которой шли только стратегические «пятнашки», шлепки догоняющих — бегущему Наполеону, так та была вообще — 24 октября! (…)

Это ведь тоже своеобразный психологический момент — это существенное искажение истории Отечественной войны 1812, связано уже с нашей собственным русским менталитетом. И не только Пушкин растягивает этот ряд «спасителей»: Остервенение народа, Барклай, ЗИМА иль русский Бог?

Знаменитый художник Верещагин выпускает целую книгу по той войне: там не только его картины, но и более сотни страниц текста, его добросовестные выписки из работ историков 1812, описания событий, составивших сюжет его картин. Помнится, один из реальных партизан-1812, Денис Давыдов, многие годы потом посвятил сопоставлению климатических сводок и так же неустанно опровергал «фактор мороза».

И вот он, Верещагин, прекрасно изучивший ход боевых действий, тем не менее, рисует «партизан» — могучих русских мужиков с топорами, раздвигающих ветви могучего русского леса, заваленного мощным слоем русского снега! Причем и партизаны, и их героические подвиги — были, этого, слава Богу, никто не оспорит!

Не было только, не могло быть в октябре того могучего слоя январского снега. Но… — далее уже моя частная гипотеза: нам и самим порой уютно в мире наших мифов. Нам как-то приятнее представить в ряду с теми могучими бородатыми мужиками — такого же могучего и бородатого… Деда Мороза! Тут уж мы не жадничаем, готовы разделить и с ним славу Победы.

Кстати, это как-то, согласитесь, совмещается и с главным официальным лозунгом, подытожившим 1812 год. На фронтонах всех храмов воздвигнутых в честь той победы стояли слова из Библии: «Не нам, не нам, но Имени Твоему»! Но это, действительно — высокое, христианское смирение.

В общем, завершая, все эти лирико-исторические отступления, прав, прав Федор Михайлович: «Широк, широк русский человек…»!

И вот, когда рядом тасуют +/- 1500 лет, говорят, что Биргер, раненный Александром Невским — это Борис Годунов… (Н. М. Бурносов «Новый взгляд на историю государства Российского, историю Европы, и историческую хронологию») куда уж тут мне со своей мелочью, со скромной, почти дурацкой справкой, что «24 октября 1812 года — это еще все-таки не зима»?!! С вежливой поправкой — всего-то на месяц и семь дней! — Узость!