Большой погром (СИ)

Вечером, на глазах ляхов, орда делала вид, что собирается отступать, а как только на землю опустилась тьма, степное войско сдвинулось со своих позиций и мы пошли не назад, а вперед. Бьем по правому флангу, который прикрывался конницей и не был защищен повозками. В авангарде вароги и варяги, само собой, спешенные. За ними тысячи черных клобуков, которые лучше половцев бились без лошадей. А дальше степная кавалерия, которую поведут Девлет и Кучебич. Другим тысячникам я не доверял, могут предать или струсить. Единственное, чем они по — настоящему могут гордиться — это древность рода, а с верностью у них плохо. Пока я побеждаю и в силе, они будут бояться и не посмеют ослушаться. А как только удача оставит меня, постараются ударить в спину и сбежать. Тут все понятно. Мало верных людей и это не только моя проблема. С подобным сталкивается каждый князь, король или хан.

Вароги показали, что они умеют. Боевое охранение поляков вырезали без шума, а потом, поджигая факела, варяги, вароги и черные клобуки ворвались в лагерь врага.

— Святовид! — закричали варяги.

— Рарог! — вклинились вароги.

— Ур — ра — гша! — перекрыли их голоса черные клобуки.

Больше двух тысяч воинов ударили по ляхам и началась битва. Католики растерялись. Командира, который бы смог организовать оборону, среди них не нашлось, и они стали отступать. Мы легко проломили правый фланг польского войска и пехота расступилась. Дальше пошла конница, которая рубила бегущих воинов и на их плечах влетела в центр вражеского лагеря.

Я наблюдал за прорывом степняков, находясь с черными клобуками, и ожидал, что поляки смогут отбиться и придется вводить в бой резервные тысячи. Но король Владислав, бросив свой шатер, предпочел отступить. Он бежал, и его воеводы последовали за ним. В его оправдание можно сказать, что не он принимал решение. Польский государь заболел, а военачальники побоялись взять на себя ответственность. Однако суть остается неизменной. Орда одержала очередную победу, и противник оставил на поле боя почти девять тысяч тел, обозы и много припасов. Наши потери незначительны, сто пятьдесят убитых и вдвое больше раненых.

Поляки отступили, и в погоню за ними пошли три тысячи половцев. Но вскоре они вернулись, столкнулись с сопротивлением и тысячники, опасаясь засады, решили не рисковать.

Король Владислав еще мог собрать семь — восемь тысяч бойцов. На это ему понадобится время, минимум, два дня. А раз так, то он не помешает нам сразиться с германцами, и орда снова повернула на Магдебург. Приближалось новое войско крестоносцев, и до окончания войны было далеко.

Глава 27

Париж. Лето 1152 от Р. Х.

Стоян приоткрыл дверь, выглянул на улицу и не увидел ничего подозрительного.

Близился теплый летний вечер. Спешили по своим делам горожане, и на углу стоял бродяга, который просил милостыню. Все, как обычно. Однако шпионы французского короля неподалеку, и они присматривали за варогом, который продолжал охранять и опекать Алиенору Аквитанскую.

Два дня назад компания из трех человек, Роберт де Ге, варог и спасенная императрица, испытав множество лишений, добралась до Парижа. После чего француз поселил попутчиков в доме на окраине столицы и отправился к своему королю.

Варог и Алиенора остались одни. Еды хватало, а еще была вода и чистая одежда. Что еще нужно усталым путешественникам? Поэтому первое, что сделали беглецы, помылись, привели себя в порядок, утолили голод и выспались.

Роберт де Ге появился на следующий день и сообщил, что вскоре король Людовик лично навестит бывшую супругу. Надо немного подождать. А затем он снова исчез и опять варог остался один на один с первой красавицей Европы.

Еще раз окинув улицу цепким взглядом, Стоян захлопнул дверь и запер ее на прочный засов. Потом он вернулся в комнату и присел за стол.

— Что на улице? — из спальни вышла Алиенора, которая была одета, словно горожанка.

— Спокойно, — ответил Стоян.

— Налей мне вина, — попросила императрица, расположившись напротив юноши.

Стоян нагнулся, из ящика под столом достал запечатанный пробкой кувшинчик и два глиняных кубка. Алиеноре он налил красного вина, а себе воды.

— Разве ты не выпьешь со мной? — спросила женщина, пристально рассматривая Стояна.

— Нет, — варог покачал головой. — Мне нужна светлая голова.

— Опасаешься измены? — она слегка прищурилась.

— Скажем так — не доверяю де Ге и французскому королю.

— Мне интересно, кому ты служишь, юноша? И вообще, как тебя зовут? Мы не первый день вместе, а я до сих пор не знаю твоего имени.

Варог понял, что сболтнул лишнего и опустил голову, а императрица усмехнулась:

— Не хочешь отвечать? Ну — ну…

В комнате воцарилась тишина. Каждый думал о своем, и на душе у варога было неспокойно. Он, в самом деле, не доверял франкам. Но это не главное, ибо его внутреннее волнение было связано с Алиенорой. Совершенно незаметно, оберегая женщину, он осознал, что влюбился в нее.