Большой погром (СИ)

Бомбы разметали первые ряды вражеского строя и полетели новые гранаты. Взрывы гремели без остановки, и над полем боя повис сизоватый дымок. Монолитность германских отрядов была нарушена. Еще один рывок и мы обрушимся на ставку Конрада Гогенштауфена. Сам по себе он слабый полководец и никакой политик, слишком молод. Так что серьезной опасности Конрад не представлял, и можно было оставить ему жизнь. Пусть бы спорил с другими германскими аристократами за титул императора. Но рядом с ним сподвижники покойного Фридриха и гохмейстер Иоганн фон Сванден. Этих выпускать нельзя ни в коем случае, и они должны умереть. Лучше, конечно, взять всех в плен, но шансов на это немного. Такие люди в плен попадают редко.

Новый взмах рукой и опять пропел горн. Гранатометчики сошлись в отряды по полсотни человек и замерли, а мимо них на врага пошла кавалерия. В очередной раз на острие удара витязи, потом тяжелая степная конница, а следом конные стрелки.

Удар кавалерии был сокрушительным, и она легко разметала пехоту. Германцы побежали и беглецами занялись степняки, а наш авангард обрушился на ставку Конрада и он погиб одним из первых. Я лично видел, как он возглавил контратаку горстки рыцарей, столкнулся с витязями Перкуно и ему размозжили голову тяжелым шестопером. Одним претендентом на титул императора меньше.

Ко мне подъехал Девлет. Степняк был разгорячен битвой, скалился и клинком указывал в сторону дальней рощи:

— Там!

— Что!? — я не понял, чего он хочет.

Девлет встряхнул головой и воскликнул:

— Мой хан! Враги уходят!

В самом деле, пока храбрый и глупый Конрад со своими рыцарями погибал, большая часть его полководцев и гохмейстер ордена Святой Марии Немецкого дома решили сбежать. Наверняка, они хотели соединиться с войсками герцога Бертольда Церингенского и по дороге их могли перехватить половцы. А могли и не перехватить. Следовательно, необходимо выслать погоню, а лучше самому отправиться за ними, ибо гарантии, что важных германцев не упустят, нет никакой. Тем более при таких раскладах мне можно оставить поле боя, перелом уже наступил и вскоре закономерный финал. Доброга, наступая от Херденау, давит крестоносцев по фронту и они бегут. Половцы гоняют беглецов по полям и истребляют, а ставка захвачена.

Определившись со своими дальнейшими действиями, я оставил вместо себя Девлета и собрал сводный отряд из витязей, телохранителей, варогов, дружинников и степняков. За несколько минут стянул под знамя Рарога не меньше пяти сотен всадников, поставил боевую задачу и отправился на перехват бегущих крестоносцев. Да — да, все верно, не догонять кинулся, а пошел на перехват. Благодаря птицам мне не нужна карта, местность я запомнил хорошо и повел воинов по короткому пути.

Через десять минут мы выдвинулись на хорошую грунтовку и по ней обошли беглецов. На это ушел час, и мы не опоздали, ибо очень вовремя оказались в поле, на которое выскочили германские аристократы и тевтонцы. Было их меньше, чем нас, сотни три, не больше. Однако они не отступили — все равно бежать некуда. Позади наши войска, а в сторону сворачивать поздно. Поэтому противник решил пробиться, и на поле развернулась очередная битва. Еще один фрагмент большого сражения.

Две конные массы столкнулись, и я оказался в гуще сражения. Хотел остаться в стороне, дабы указывать варогам на тех, кого нужно схватить. Но напор противника был настолько силен, что пришлось лично вступить в бой.

Я сразил одного германца, рыцаря в кольчуге двойного плетения и ярким синим пером на шлеме, а потом оказался на земле. Другой вражеский рыцарь ударил моего коня копьем и животное, издавая жалобные звуки, стало заваливаться набок. Я вовремя вынул ноги из стремян, спрыгнул, и меня сразу окружили телохранители.

Кругом сеча. Ржание лошадей и крики. Кто-то стонал от боли. Другие изрыгали проклятья. Третьи призывали на помощь богов. А над людьми и лошадьми висело пылевое облако. Никто не хотел уступать, и людская кровь щедро удобряла поле неизвестного германского крестьянина, который, скорее всего, уже убит, разумеется, если он не успел сбежать в Бремен, Гамбург или другой хорошо укрепленный город.

— Коня! — потребовал я.

Без споров один из телохранителей отдал мне своего гнедого жеребца, снова я оказался в седле и сразу увидел Иоганна фон Свандена, который находился неподалеку. Он был в черной кирасе с приметным белым крестом на груди. Подобная броня, если верить разведчикам, только у него.

Гохмейстер находился в гуще сражения. Он постоянно выкрикивал имя Девы Марии и орудовал мечом. Бился яростно и красиво, что есть, того не отнять, ибо опытный воин. Фон Сванден отразил выпад витязя Триглава и нанес ответный удар. Его клинок прорубил кольчугу витязя, судя по всему, не самого сильного воина в Священном отряде, и потянул оружие на себя. Воин Триглава, обливаясь кровью, стал падать, а гохмейстер нанес очередной удар, добивающий. Его меч опустился на спину венеда и лезвие, пробив кольчугу и подбой, застряло в позвонках.