Большой пожар

– Может, и хуже, – согласился Сергей Антоныч. – Но одно дело, когда ты мог сгореть, но все-таки остался жив, и совсем другое – когда ты пока еще жив, но вполне можешь сгореть. «Аграмадная разница!», как говорил механик-водитель Кузьма Бабичев. Помнишь, Дед, как он обалдел, когда к нам приехала с подарками делегация, а в ней его жена? Ты слишком рано родился, Шекспир! Зима, лютый холод, а Кузьма вышвырнул нас из танка, как котят, втянул через люк свою Настю и… Опустим занавес, лирика противопоказана такому сухому технарю, как профессор Попрядухин. А тогда, вникнув в обстановку, я приказал своим телохранителям забрать, пока не поздно, огнетушители из коридора. Приказано – выполнено, притащили шесть штук, уже, считай, есть чем отбиваться.

– Здоровые мужики, а внутренние краны в коридоре не могли задействовать, – упрекнул Дед. – Кто другой, а ты-то знал, как и что, зря, что ли, я тебя обучал. Тоже мне, профессор кислых щей.

– Эх, Дед, опередил события! – погрозил пальцем Сергей Антоныч. – Тут распахнулась дверь из буфета и с криком: «Горим! Батюшки, горим!» – влетела Ираида Ивановна, а за ней с бутербродами в зубах и бутылками пива в руках два развеселых молодых человека из болельщиков. За ними в зал повалил дым, и началась легкая паника, с ее неизменным звуковым оформлением – воплями, которые мне пришлось перекрыть львиным ревом: «Мол-чать!» Гриша и Андрюха сбегали в буфет, распахнули там окна, и дым выветрился, его было еще немного. А просочился он в буфет потому, что дверь в коридор оказалась чуточку приоткрытой.

Итак, вместе с пополнением из буфета нас оказалось тридцать восемь душ. И тут, ребята, я понял, что взял на себя тяжелую ответственность, ибо вся эта публика ждала от меня активных действий, а я не имел ни малейшего представления о том, что делать дальше. Но меня не оставляла какая-то смутная мысль, что я забыл о чем-то необычайно важном. Вспомнил! Дед бежал к подъезду – с чем? С брандспойтом, или, как вы говорите, со стволом, Со стволом! Но ведь в коридоре тоже есть стволы и пожарные рукаваР Взял с собой Гришу, выскочили мы с ним в коридор и, как кенгуру, прыгнули обратно, чуть не задохнулись от густого, едкого и вонючего дыма. Смотрите, у Деда борода пришла в движение, это он сейчас меня поучать будет, что нужно было…

– …мокрыми тряпками носоглотку обмотать, – закончил Дед. – Профессор, а понимает, кумекает!

– Так и сделали! – подхватил Сергей Антоныч. – На минутку одолжили у Ираиды халат, разорвали его на тряпки, смочили в умывальнике и только выползли обратно в коридор, а свет вырубили! Ноги в руки – и назад. А в зале темно, из окна холодом несет, с улицы такие крики, что кровь в жилах стынет, личный состав волнуется – словом, типично тупиковая ситуация, так и хочется уйги в отставку и уехать в отпуск. Спасибо Ираиде: «Батюшки, у меня же свечи в буфете!» Зажгли свечи, поставили у портретов чемпионов, и здесь, ребята, после короткого периода замешательства и упадка я вновь ощутил на своих плечах старшинские лычки, в том смысле, что осознал жизненную необходимость немедленных действий, ибо солдат только тогда солдат, когда верит в командира. И я обратился к личному составу примерно с такой речью: «Эй, все меня видят и слышат? Выше нос, чудо-богатыри, не дергаться и не пищать, не в таких переделках бывали] Эй, кому я сказал – не пищать! Мол-чать, когда командир говорит! Дело обстоит таким образом: выйти из клуба нам некуда, будем дожидаться пожарных, они уже идут, они близко, рядом! А пока что объявляю чрезвычайное положение и приказываю: а) двери в коридор не открывать! б) в окна не высовываться – во избежание свободного падения, в) в данную минуту главная опасность – холод, разрешаю делать зарядку, подпрыгивать, бороться. Вы-пол-нять! Молодцы, ребята! Орлы! г) своими заместителями назначаю Никифорова и Прошкина, слушаться их, как самого меня! Приказ подписал и огласил гвардии старшина запаса Попрядухин». И что вы думаете? Тут почин важен: сначала один запрыгал, потом другой, да и сам я заплясал вместе с ними, поддался собственному гипнозу. Я был, ребята, на большом подъеме, вот что значит из рядовых стать старшиной! К тому же шесть лет назад мне было жалких пятьдесят пять, это теперь я оплыл толстым слоем мещанского жира, а тогда – ого! Тогда еще женский персонал отнюдь не списывал в утиль профессора Попрядухина, отнюдь!.. Словом, так началось, это ведь я вам про самые первые минуты рассказываю. Если я что-то забыл…

– Да, забыли, дядя Сергей, – включилась Ольга. – Капустин жаловался, что вы позволяли себе не только шутить, что, по его мнению, было кощунственно, но и грубили. Конечно, – вкрадчиво добавила Ольга, – я этому не поверила.