Большой провал, Раскрытые секреты британской разведки MI-6

Это было мое второе рандеву с Обрадовичем. Двумя неделями ранее я прибыл из Лондона, чтобы встретиться с ним в том же кафе в центре Белграда. Санкции ООН против Сербии, введенные год назад, соблюдались жестко, и долететь до Белграда самолетом не было никакой возможности. Выход состоял в том, чтобы добраться до Будапешта, а остальные 370 километров до Белграда проехать за ночь автобусом. При нашем первом свидании Обрадович произвел впечатление многообещающего субъекта для вербовки. Свободный журналист, слегка за тридцать, выходец из межнациональной сербскохорватской семьи, он публично заявлял о своей нейтральной позиции в гражданской войне и упрямо называл себя "югославом" по национальности. Несмотря на свои антивоенные взгляды, он имел доступ в высшие военные и политические круги как Сербии, так и Хорватии. Он с большой готовностью схватил предложенный мною "гонорар за консультацию" в размере 500 немецких марок, а черты его припухшего лица выдавали страстишку к импортному вину, качественной пище и западным сигаретам: в условиях действия санкций все это было запредельно дорого, но я-то мог с легкостью удовлетворить его аппетиты. В Обрадовиче я увидел все классические характеристики хорошего агента: он был достаточно информирован, легко доступен для контактов и имел реальные мотивации для вербовки.

Когда после первой поездки я вернулся в Сенчури-хаус, Щеголь с большим напором порекомендовал мне как можно скорее опять отправляться в Белград и продолжить работу с Обрадовичем, который представлялся личностью, способной заполнить пробелы в разведывательных донесениях белградской резидентуры.

Мое второе путешествие снова началось с вполне заурядного перелета в Будапешт под именем Бена Пресли, независимого журналиста. При мне был фальшивый членский билет NUJ (Национального союза журналистов Великобритании), чековая книжка "Королевского шотландского банка" да кредитная карточка в бумажнике, а больше ничего, чтобы документально подтвердить мою "легенду". Хотя автобус под завязку был забит сербами и их огромными чемоданами, которые распирало от дефицитных в условиях санкций товаров, путешествие прошло спокойно, и я имел возможность поспать несколько часов...

...Вибрация, прокатившаяся по всему корпусу "Икаруса", когда водитель заглушил двигатель, мягко вывела меня из забытья. Я протер сначала свои глаза, потом запотевшее оконное стекло. Свет тускловатых люминесцентных ламп плохо справлялся с туманом и темнотой, но я сумел разглядеть, что мы стоим на венгеро-югославской границе. Было четыре часа утра, и все до единого места на парковке оказались заняты или маленькими и явно перегруженными легковушками марки "застава" или грузовичками, на плоских кузовах которых громоздились высоченные груды товаров, накупленных в Венгрии. Несмотря на неурочный час, на границе выстроилась длинная очередь сербов, дожидавшихся, чтобы им проставили штамп в паспорте. Водитель нашего автобуса что-то громогласно объявил и пустил по салону листок бумаги, подколотый к папке из плотного картона. Очевидно, это было нужно для пограничников. Когда пришла моя очередь, я увидел, что требуется указать фамилию и номер паспорта. Все еще полусонный, я начал было выводить печатными буквами свою настоящую фамилию, но спохватился, густо зачеркнул написанное и внес в список псевдоним. Никто не обратил на мою ошибку внимания, но этот не имевший никаких последствий инцидент заставил меня окончательно проснуться.

Всего через несколько минут внутрь автобуса взобрался сербский пограничник в плотном темно-синем плаще и с автоматом поперек груди. Он просмотрел наш список, прорявкал какой-то приказ - очевидно, чтобы мы приготовили паспорта - и начал проверку, двигаясь вдоль прохода. Я сидел ближе к передней части автобуса, и очередь до меня дошла скоро. Он бросил быстрый взгляд на мой паспорт, заметил, что он британский, и не говоря ни слова сунул его в карман плаща. Закончив проверку остальных пассажиров, он вышел, прихватив мой паспорт с собой. Я хотел возмутиться, но понял, что, совсем не владея языком, лучше промолчать и набраться терпения. Водитель недобро посмотрел на меня и сказал что-то явно язвительное на своем языке. Я предположил, что ему было ведено дожидаться, пока вернут мой паспорт. Шла минута за минутой, и мои попутчики начали уже нетерпеливо роптать, но в конце концов появился пограничник и протянул мне паспорт. Я наскоро проверил его и убедился, что никаких отметок в нем не проставили. Не приходилось сомневаться, однако, что все мои личные данные были теперь загружены в полицейский компьютер.