Большой провал. Раскрытые секреты британской разведки МИ-6

– Ну и каковы же причины моего увольнения? – вызывающим тоном спросил я, когда мы пожимали друг другу руки.

– С какой стати вам нужны причины? – спокойно ответил Диммок, усаживаясь на низенькую скамейку за кофейным столиком. – В любом случае, у вас не возникнет проблем с поиском хорошей работы в Сити.

– По трудовому законодательству Великобритании у вас должны быть причины для моего увольнения, – продолжал я твердо гнуть свою линию. Я не зря просидел весь день в Кенсингтонской библиотеке, изучая трудовое право.

– Ваш кадровик, PD/2, на последней встрече назвал причины, – с раздражением ответил Диммок.

– Нет, он не назвал ни одной, – возразил я. Диммок попал в затруднительное положение и почувствовал себя неудобно. – Вы можете сделать это, – настаивал я. Диммок немного подумал и заявил:

– Вы руководствуетесь сомнениями. Я только посмеялся про себя над этой абсурдной фразой и спросил:

– Что это значит и что в этом плохого?

– У вас нет чувства ответственности, – пояснил он.

– О да, конечно же, – с насмешкой проговорил я, – вот почему меня послали в Боснию.

У Диммока не было никаких доказательств своего тезиса, и он тут же выдвинул другое обвинение:

– Вы не срабатываетесь с коллективом.

– А почему же в таком случае Р4 блестяще оценил мое взаимодействие с военными из части 602 в Боснии? – раздраженно спросил я.

Диммок изворачивался как мог, но все его доводы были смутны, бессмысленны и легко опровергались мною. Они никак не подтверждались ни одним рапортом моего начальства. Стало ясно, что все обвинения против меня основывались на слухах, которые распространяли Ядовитый Карлик и Фаулкрук, а своих мыслей у Диммока на этот счет не было.

– Я хочу получить объяснение причины в письменной форме, что является моим правом согласно трудовому законодательству, – потребовал я.

– Но вам же известно, что мы не можем давать вам любые письменные объяснения, ибо это нарушение Закона об охране государственной тайны, – как-то нерешительно возразил Диммок. Но я стоял на своем:

– Я хочу получить такой документ завтра же.

– Хорошо, посмотрю, что тут можно сделать, – с неохотой согласился Диммок. Но я не остановился на этом:

– Предлагаю подготовить бумагу надлежащим образом, поскольку вы уволили меня незаконно, а я намереваюсь привлечь МИ-6 к суду по трудовым спорам.

Диммок явно заволновался, сознавая свою причастность к незаконному делу.

– Мы надеемся, что вы этого не сделаете. Нам не нужна огласка. В любом случае, чего вы добьетесь? Даже если вы выиграете процесс, мы не примем вас обратно на работу. Никто не может указывать руководству МИ-6, как поступать.

Последней фразой Диммок выдал себя, хотя сам и не осознал этого. Это было его твердое убеждение, которое он разделял со многими другими старшими офицерами МИ-6. Это было и объяснение моего явно незаконного увольнения, и причина последовавшего длительного противостояния между мной и МИ-6. Диммок искренне верил, что МИ-6 стоит над законом. Этому способствуют разработанные механизмы вроде процесса передачи отмеченных специальным знаком документов на рассмотрение министру иностранных дел и премьер-министру. По его мнению, МИ-6 не обязана была предупреждать, что надо мной нависла угроза увольнения, или же обосновывать его причины. Он ожидал, что я не потребую никаких объяснений, а смиренно приму их предложение о помощи в трудоустройстве.

– Мы подыщем вам работу в Сити, – решительно произнес Диммок, когда я раздраженно встал.

– Держите ваши амбиции при себе, – выкрикнул я, выходя из себя.

"Не на того напали – думал я, – кому можно навязывать решения". Я не позволю МИ-6 злоупотреблять своей властью. Я решился сражаться с ними до конца. Не только потому, что я любил свою работу, а служба в Сити меня не интересовала. Здесь было дело принципа. Я знал, что если смирюсь, так же будут поступать и с другими.

Спустя несколько дней департамент кадров опять пригласил меня в офис на беседу с самим шефом МИ-6 Дэвидом Спеллингом, чтобы я мог высказать ему свою последнюю просьбу. Диммок заверил меня, что она будет рассмотрена беспристрастно и что Спеддинг не посвящен в подоплеку моего дела. Однако с первых же слов стало ясно, что Диммок лгал. Спеддинг уже был подробно обо всем проинформирован, его решение было твердым, а я лишился последнего шанса что-либо опровергнуть. Спеддинг отпустил меня, махнув рукой, и добавил:

– Мне известно, что департамент кадров уже подобрал вам интересную перспективную работу в Сити.