Большой риск. Путешествие на "Таити-Нуи"

На верфи нас заверили, что ремонт продлится всего лишь несколько дней. На самом же деле понадобилось целых две недели, но и этот срок агентами местных пароходств и судовладельцами считался необычайно коротким. Довольные, как школьники на загородной прогулке, мы получили наконец свой корабль и, пройдя через Панамский канал, вышли в Тихий океан. Покачиваясь на огромных волнах, судно взяло курс на острова Галапагос, нашу последнюю остановку перед Таити. Но на третий день на палубу поднялся механик с таким же хмурым видом, какой у него был в Карибском море, когда там нас постигла неудача. На этот раз перегрелась соединительная муфта. Он настоятельно советовал фабриканту и капитану, пока еще не поздно, возвратиться в Панаму и устранить неполадки. После небольшого колебания они согласились. Тем временем муфта остыла. Прошло еще несколько часов. Машина продолжала работать безупречно. И чем дольше мы прислушивались к ее ровному грохоту, тем больше убеждались, что ремонтировать муфту, которая, по-видимому, была исправна, значит попусту тратить время и деньги. С чувством явного облегчения директор приказал развернуться на 180° и идти прежним курсом. Известно, что машина, как женщина, в любое время может закапризничать. И поэтому в течение нескольких часов мы с минуты на минуту все ждали печальных вестей из машинного отделения. Но их так и не последовало.

Тогда вдруг что-то стряслось наверху. Капитан и его первый помощник начали бегать в каюту главы фирмы. Слухи на судне распространяются с невероятной быстротой, и мы скоро узнали, что произошло. Заболел директор. Оказалось, что, кроме морской болезни, отравлявшей ему жизнь с момента выхода из Касабланки, его начали мучить колики. А может быть, это был заворот кишок? Никто не знал. Было ясно только одно - состояние его быстро ухудшалось. Он нуждался в медицинской помощи, но никто из нас не мог ему помочь. Хорошего врача можно было найти только в Панаме. Пришлось опять развернуться на 180°. Капитан распорядился поднять сигнал о медицинской помощи на случай, если встретится корабль, на борту которого есть врач.

Вскоре мы встретили большой немецкий грузовой пароход; завидев наш сигнал, он сразу же застопорил. Капитан послал одного из своих помощников за врачом или человеком, сведущим в медицине. Но все познания помощника в иностранных языках ограничивались несколькими английскими словами, и потому капитан предусмотрительно дал ему в качестве приманки с полдюжины бутылок превосходного бордосского вина из запасов директора. Долго пришлось нам ждать помощника капитана; он возвратился без врача и без вина, зато принес с собой какой-то странный продолговатый инструмент. Нетрудно было догадаться,кто выгадал от подобной сделки. Инструмент оказался всего-навсего стареньким зондом, им ни при каких обстоятельствах нельзя было оказать помощь больному. Да и вряд ли это имело значение, так как наш посланец ничего не понял из сложных объяснений немецкого капитана о способе его применения.

Больше мы не встретили ни одного корабля. Всеми средствами мы пытались облегчить страдания больного, но ему ничто не помогало. До спасительной панамской больницы оставалось не менее суток ходу. Положение было отчаянное. Но когда я стоял на вахте у руля, капитана вдруг осенила гениальная мысль. Может быть, есть врач поблизости, например на большом полуострове, что показался слева по борту в верхней части Панамского перешейка? Повинуясь приказу, я взял курс на полуостров. Через некоторое время мы увидели, как наперерез нам вышло невероятно грязное, ржавое, сильно дымившее каботажное судно. В надежде, что капитан судна сообщит нам, где ближе всего найти врача, мы стали быстро его нагонять. Вскоре мы смогли различить флаг и людей на борту. Судно принадлежало Никарагуа. Некоторые из членов экипажа - очевидно, капитан и его помощники - казалось, смотрели в длинные подзорные трубы, направленные в нашу сторону.

- Боже мой, так ведь это не подзорные трубы, а ружья у них в руках! - воскликнул один из помощников капитана: он только что начал рассматривать никарагуанцев в морской бинокль.

Никарагуанцы, очевидно, думали, что, пока они находились в плавании, в их стране снова вспыхнула революция, и они приняли нас за мятежников, пытающихся захватить их судно. Мы приблизились на расстояние слышимости. Капитан, презирая смерть, выбежал на палубу, схватил мегафон и сообщил о нашем трагическом положении. По его мнению, он изъяснялся на испанском языке. Продолжая держать ружья на прицеле, никарагуанцы долго и недоверчиво рассматривали нас; наконец один из них, указав на северо-восток, заорал во все горло: "Доктор, доктор, Койба!"

Мы взглянули на карту: действительно, в 25 милях от нас находится большой остров Койба. Мы поблагодарили никарагуанцев и повернули в сторону Койбы.