Большой секрет Анаит

Анаит не слушала его речей.

Оглушенная только что полученной информацией, она на несколько секунд выпала из реальности. Под другим углом взглянула на свою жизнь.

А ведь и правда! Ашот Мариян ни за что не обращался бы с ней так, будь она ему родной. Багиша вон как любил, а ей не досталось и сотой доли того чувства.

Тут-то до нее и дошло, насколько подлый поступок собрался совершить якобы родной человек — исковеркать ей жизнь из мести умершей жене. Заткнуть чужим ребенком свою брешь в бюджете. Использовать совершенно постороннюю девушку, внушая ей чувство долга и вину перед семьей. А потом, когда не получилось, еще и искалечить ее решил.

— Анаит, ты слышишь меня? — позвал ее Багиш. — Это ведь хорошая новость, что мы с тобой не кровные родственники. Станем жить вместе, фамилия у нас одна, люди подумают, что женаты, а в документы никто не посмотрит. Я тебе кольцо красивое куплю, хочешь? Как куклу тебя одену… Будешь моя кукла!

На какую-то секунду Анаит стало жалко Багиша.

Совершенно очевидно, что он ее тайно любил, и давно. Защитил ее от отца, считай, совершил благородный поступок.

Правда, поступок этот, как ни крути, с душком.

Любовь к Анаит не мешала Багишу больше недели быть ее тюремщиком. Если так хотел с ней быть, отчего же не предложил сбежать раньше? Он совсем не возражал, чтобы «любимая» вышла замуж за другого и даже родила ребенка. Что угодно, лишь бы деньги остались в семье. Кто так поступит? Только подлец. Пусть теперь он решился защитить Анаит, однако сделал это, лишь сообразив, что больше не получит от отца ни рубля. Грош цена такому благородству.

Но все же он ее спас, пусть и для своих целей. Поэтому она не стала его чернить, очень по-доброму ему ответила:

— Извини меня, Багиш, но я не смогу жить с тобой как жена. Я не люблю тебя, меня к тебе никогда не тянуло…

Его глаза мгновенно превратились в две щели, рот на секунду сжался в нитку, а потом он прошипел:

— Это без разницы, что не любишь. Ты просто видела во мне брата, но теперь, когда ты знаешь правду, это пройдет. И потом, куда тебе деваться? Ни кола у тебя, ни двора, ни мужика под боком другого. Я твой единственный вариант. Тебе либо со мной, либо в подворотню. Нормальные условия предлагаю, соглашайся Анаит! Стань моей!

— Извини… — все качала она головой.

— Тогда пошла вон из моей машины! — рявкнул он тем же голосом, каким на нее кричал сегодня отец.

Анаит передернуло.

— Мы в лесу, куда я тут… — тихо пробормотала она.

— Мне по боку, — процедил он. — Либо ты уедешь отсюда в качестве моей женщины, либо попрешься одна через лес к такой-то матери, ясно?

Она бросила на заляпанный грязью машинный коврик салфетку, смахнула со щеки слезу, дернула ручку двери.

Секунда, и вот Анаит уже снаружи, ощутила, как на нее с дерева закапала вода — на улице шел дождь. Впрочем, эта влага даже оказалась приятна — прохлада на горящие щеки и нос.

— Прощай, Багиш, — проговорила Анаит, когда он открыл окно и высунулся на улицу.

С этими словами она побежала в лес, подальше от дороги.

— Полчаса тебе на то, чтобы одуматься, иначе уезжаю! — крикнул Багиш ей вслед.

Анаит не слушала, бежала вперед, вытирая слезы. Природа плакала вместе с ней, орошала дождем зеленые кроны деревьев, горевала о сломанной жизни и потерянной любви.

Часть 2. Настоящая жизнь

Глава 31. Встреча с Димкой Соболем

Наше время

— Ани, милая, я тебя никуда не отпущу, — вдруг заявил Соболь.

Нагло так заявил, словно имел на Анаит какие-то права. Даже руки растопырил в разные стороны и пошел на нее, будто собирался поймать. Может, еще и обнять?

А дулю в ноздрюлю ему не нать?

Анаит столько из-за него пережила, а он теперь лез к ней с объятиями!

— Вконец обалдел?! — пропищала она не своим голосом.

Потом отпрыгнула назад, сдула со лба непослушную прядь. Вспомнила, что они вообще-то в офисе, в приемной, и за дверью кабинета полно народа. Стоит ей крикнуть, сюда тут же сбежится толпа сотрудников.

Анаит выдохнула, приосанилась, вспомнила, что она вообще-то больше не восемнадцатилетняя неуклюжая девчонка, а взрослая двадцативосьмилетняя женщина, секретарь со стажем. И с характером! Это так, на секундочку.

— Как вас там по батюшке? — с пренебрежением процедила Анаит. — Дмитрий Егорович?

— Он самый. — Его улыбка ничуть не потускнела.

— Попрошу соблюдать субординацию. Панибратство и тем более разного рода контакты у нас в компании строго под запретом. Поэтому называйте меня полным именем, пожалуйста. И не смейте пытаться меня обнять, вообще не прикасайтесь!

Дима опустил руки.

— Ишь ты, поди ж ты — какая цаца, — хмыкнул он, впрочем, не потеряв веселости.

— Не переходите на личности, — снова строго отчеканила она. — Немедленно меня пропустите, я хочу уйти!

Но Соболь снова развел свои грабли в стороны, двинулся на несчастную как ни в чем не бывало. Стал оттеснять назад к рабочему столу.