Большой секрет умницы Софии

– Дом большой, и пустых гостевых комнат в нем предостаточно, – уверил Киар. – А София не может ходить на занятия. Она будет рада.

– Я?

– Ты, – вкрадчиво подтвердил он, дескать, бери мать и радуйся, неблагодарная девица.

Глянув на нас с хитрецой, матушка улыбнулась:

– Что ж, с удовольствием соглашусь.

– Угу, – мрачно промычала я.

Как и положено, после Дня схождения лун в Шай-Эре потеплело. За пару дней, что я провалялась в кровати, снег практически растаял, исчезла ледяная корочка с пешеходных мостовых. Город пах влажностью и весной.

Обычно мама присылала мне список трав и цветочных вытяжек, каких в провинциальном Ист-Орсе днем с огнем не сыщешь, а специально заказывать из столицы было разорительно. Перед отъездом домой я непременно носилась по аптекарскому двору в квартале Восточных ворот, а потом сутки ехала в почтовой карете с благоуханной корзинкой. Благоухала она не всегда приятно.

В прошлый раз из-за настойки с рыбьими глазами у всех глаза-то и слезились. Честное слово, думала, соседи по карете сговорятся и забудут меня в придорожном трактире. Но обошлось. Правда, пришлось перебраться из теплого салона на холодную, обдуваемую всеми ветрами крышу, потому что пальто тоже пропахло. Заработала насморк и весь Новый год гундосила.

В общем, на следующий день мы с мамой ходили по кварталу Восточных ворот, не пропуская ни одной мало-мальски приличной лавчонки. Я тащила тяжелеющую корзинку, таращилась на витрины с готовыми платьями и отвечала на бесконечные вопросы об учебе. Тему Киара Рэнсвода мама деликатно обходила стороной.

– Кстати, как поживает тот мальчик? – вдруг спросила она, деловито прощупывая на мягкость корни горной горчанки в ящичке.

– Какой мальчик? – не поняла я.

– Финист, – коротко напомнила она и двинулась к следующему прилавку, заставив меня протащиться следом.

– Полагаю, не страдает от магического истощения, – буркнула я себе под нос.

– Я рада, что ты о нем больше не упоминаешь. Человек, который не видит, какое ты золото, совершенно точно тебя недостоин. Зачем тебе мужчина с плохим зрением? – Она потрепала меня по щеке. – Потом на подзорных трубах разоришься.

– Мама, – сцедила я через губу, – ты этими пальцами только что трогала корни горчанки.

– Ах, точно. – Она убрала перепачканную руку и быстро обтерла о платок. – Пойдем в другую лавку, здесь нет ничего любопытного.

Мастерская украшений и мелких сувениров находилась рядышком. Невольно я притормозила возле входа.

– У Киара… У магистра Рэнсвода в пятницу день рождения. Коль мы все равно уже приехали, хочу присмотреть подарок. Но ничего серьезного! – немедленно оговорилась, когда на лице мамы расцвела выразительная улыбка. – Так… какой-нибудь пустяк.

Я немедленно развернулась и толкнула дверь мастерской. Милых и душевных пустяков в шкафчиках и на полках оказалось предостаточно. Воздух пах лаком, древесной стружкой и хвойным благовонием. Вокруг стояли аккуратно вырезанные деревянные фигурки, в стеклянных кубах лежали нательные украшения «живые цветы». От телесного тепла они растекались по коже изящными узорами и походили на металлические татуировки.

– Что подарить мужчине, у которого все есть? – вздохнула я и покрутила в руках кожаный кисет для табака, украшенный рисунком драконовой химеры.

В последние дни в доме совершенно не пахло сигаретным дымом. То ли Рэнсвод пытался избавиться от дурной привычки, то ли моей мамы стеснялся. В любом случае дарить вещь, потакающую пагубным слабостям, было неправильно и негуманно для его здоровья.

– Самый лучший подарок – ненавязчивый, – отозвалась мама и тут же пояснила: – Чтобы можно было носить с собой и не испытывать дискомфорта.

– Думаешь, магистр обрадуется живым цветам? – с иронией кивнула я на прилавок.

– Галстук? – рассудила она.

– Вроде удавки на шею? – пошутила я.

– Ладно, – согласилась она. – Галстук – идея не очень. А как тебе это?

Она указала на ящичек с кожаными браслетами в виде длинных шнурков. Такими обматывали запястья в несколько оборотов. Концы у браслетов срастались, поэтому снять нехитрое украшение просто так было проблематично, только разорвать или срезать.

Я вытащила темно-коричневый браслет с тонкой металлической пластиной, предназначенной для гравировки. От тепла пальцев дубленая кожа мигом сделалась мягкой и пластичной.

– Он тебе нравится? – мягко проворковала мама.

– Неплохой браслет, и цвет приятный.

– Да, но я о Киаре Рэнсводе.

Если она надумала высказаться, то остановить ее не смогла бы даже немота. Моя дорогая мать найдет клочок бумаги и в письменном виде донесет ценную мысль. Я без иронии!

– Рэнсвод щедрый, заботливый, – начала она перечислять достоинства Киара, словно заправская сваха. – И заметь, терпит в доме женщину, которая явно настроена стать его тещей. По-моему, прекрасный мужчина! А что мы с ним почти ровесники? Это нормально, если тебе нравятся мужчины постарше.

– Мама! – цыкнула я, заметив, что на нас с понимающими улыбками оглядываются другие покупатели, и даже мастер, ковыряющий под прилавком какую-то поделку, с трудом сдерживал ухмылку. – Господи, позор-то какой! Пойдем уже!