Большой секрет

Мы гуляли около часа в ближайшем парке, разговаривая преимущественно об учебе, баскетболе. Я немного расслабилась рядом с ним, мне было хорошо и свободно.

Воздух стоял уже довольно прохладный, еще несколько недель и выпадет снег. В груди разлилось щемящее чувство. Так хочется навестить своих родных, я давно не была дома. Операцию Артемке сделали, потом еще одну корректирующую, вроде бы все самое плохое позади. Он довольно быстро восстанавливается. Мама почти не отходит от него, но сейчас уже легче — из больницы его выписали.

Я практически не успевала оплачивать проценты, основной долг неумолимо рос. С леденящим душу ужасом я размышляла, что же мне делать дальше. Я очень боялась попасть к коллекторам, слышала много очень плохих историй. Хотя мой займ не самый большой, но он даже из маленькой суммы может перерасти в огромный долг. Это сейчас и происходит с моим. Наверное, придется бросить учебу и устроиться на полный рабочий день. Что я могу заработать за четыре с половиной часа смены?

Обидно, я так хотела получить высшее образование и работать на нормальной работе, а не таскать всю жизнь тяжеленые кастрюли и укладывать кирпич.

Еще этот мажор, который поселился прочно в моем сердце, что уже ничем не вырвать. Горько, потому что я знаю, что это будет конец, когда он узнает о моем обмане. Он не простит.

Совсем недавно я решила ему признаться во всем, после того, как обидела его своими словами в клубе. Он не никто. Он для меня многое значит. Но как же трудно сделать этот самый первый шаг. Который скорее всего все разрушит, но даст крохотную надежду, что я смогу все исправить.

— Возьму нам кофе? — Раздался над ухом голос Орловского, и я вопросительно посмотрела на него. — На углу продают.

Он указал рукой, и я послушно проследила за ней. На углу парка стол небольшой деревянный киоск, в котором продавали кофе, чай, блины и какие-то пирожки.

— Давай, — согласилась я.

Даже не спросив какой я буду, он попросил продавца сделать два капучино. Запомнил с прошлого раза, что это мой любимый?

— И по две ложки сахара в оба стакана, можно? — попросил он, но мужчина в ларьке уже накрыл стаканчики крышками. На недоуменный взгляд Орловского тот просто положил четыре пакетика сахара сверху. Саша ничего не сказал, молча расплатился и забрал кофе с сахаром.

Мы отошли в сторонку, и блондин протянул мне оба стакана.

— Держи, насыплю сахар.

Я взяла стаканчики, в каждую руку по одному, и протянула вперед руки. Разорвав один пакетик, он высыпал сахар в кофе. Его взгляд постоянно блуждал от моего лица к напиткам. Время почему-то тянулось невероятно долго. Он разорвал второй пакетик.

— На твоих щеках сейчас румянец, — вдруг тихо и как будто обвиняюще произнес он.

— Ммм, на улице уже осень, — шутливо ответила я, хотя сердце радостно запрыгало от теплоты его глаз.

Он ничего не сказал на мою реплику, продолжая разглядывать мое лицо немигающим взглядом. Словно отсчитывая время до пуска, в его руке лопнул третий пакетик. Я нервно закусила губу, не отрываясь от него, не смея разрывать контакт с его вмиг потемневшими глазами. Словно вечерняя листва одним майским днем.

Раздался шорох четвертого пакета, но все остальное я уже не видела и не слышала, поймав в его взгляде опасное предупреждение.

— Не смей, — прошептала я, но было слишком поздно. Его губы бесцеремонно обрушились на мои, сминая в горячем поцелуе, унося меня далеко-далеко, за пределы этого парка, и, кажется даже вселенной.

По моему телу тут же разлился невероятный жар, как будто это я не я дрожала минуту назад от вечерней прохлады. Ноги превратились в желе, но каким-то чудом удерживали равновесие, хотя секундой позже я поняла, что этим чудом оказались его руки.

Я не делала ни одной попытки оттолкнуть его, и дело даже не в том, что каждая рука была занята стаканом горячего кофе. Просто я никогда не думала, что поцелуй может быть таким. Жарким, горячим, сносящим голову. Он потянул мою нижнюю губу на себя, слегка прикусив зубами, жадно посасывая, напрочь лишая разума. Его сладкое тяжелое дыхание опаляло мое лицо, руки сжали ребра так, что еще немного и точно раздастся треск. Он сдавленно застонал и оторвавшись от моего рта, прижался своим лбом к моему.

— Детка, а где кофе? — хриплым голосом спросил он, улыбаясь уголками губ.

Выползая из тягучего дурмана, со стыдом осознаю, что руки давно повисли плетьми, кофе разлит на земле, но руки по-прежнему впиваются в пустые стаканы. Я и правда почти не шелохнулась. Все, как он обещал.

— Ч-черт, — пробормотала я, увидев, что на нашей обуви и штанинах разбрызганы коричневые капли капучино. Он проследил за моим взглядом.

— Прости, — только и могла выговорить я, но то, что он спросил через миг, резко выбило почву из по ног.

— У тебя, случаем, нет брата Валерки?

Как же я жестоко ошибалась, когда подумала, что Валерку можно просто так взять и стереть из моей жизни. Весь мир покачнулся на его словах, в голове раздался белый шум. Не может этого быть! И разве я могу теперь ответить «нет», когда он впивается ищущими глазами в мое лицо. Ищет сходство, и конечно же, находит.