Большой шмон

А другое Закира не волновало. Он не лез в дела Варяга и другим не советовал. Владик Игнатов все эти восемь лет был честным хранителем российского общака, куда Закир и его дагестанские абреки аккуратно отстегивали свою долю. Правда, вступал Варяг в какие-то непонятные сделки с властями, а кому какая забота! Воровскому делу он оставался верен, хотя и был как бы сам по себе. Так ведь и Закир сам по себе, как и все прочие законные воры столицы. В Москве все уже давно, еще с середины девяностых годов, было поделено и распределено, у каждого была своя зона интересов и все старались не вмешиваться в чужие дела, чтобы не дай бог не раскочегарить конфликт. Закир контролировал нефтедобычу и рыбный промысел на Каспийском море и в Москве держал под надзором всю осетровую и икорную торговлю, и ему было по барабану, что Максим Шубин контролирует автомобильный рынок, а Малик Гудермес держит ювелирку и антиквариат, и каждый из них имеет ежегодно куш вчетверо-впятеро больше, чем Закир Большой… Так что ж теперь по этому поводу волосы на заднице рвать?

' Закир был не из завистливых. И именно поэтому, в отличие от грузинского пахана Шоты Черноморского и его подпевалы Максима Кайзера, никогда не ставил в упрек Владиславу Игнатову его бесчисленные бизнес-проекты. А Варяг, если верить слухам, вел крутые дела и в Западной Европе и в Америке и ворочал миллионами — это не считая тех сотен миллионов, которые принадлежали не ему лично, а всему воровскому миру и которые он курировал по праву выбранного хранителя общака. К тому же Закир догадывался, что такими сделками Варяг многократно приумножал об-щак, а вступая в игры с властями, пытается сохранить равновесие: в наши дни без этого уже нельзя — прошли времена карманников и отрицал.

Это равнодушие к чужому богатству и влиянию позволяло Закиру сохранять ровные отношения со всеми воровскими авторитетами не только в Москве, но и по всей России, где в последние два-три года появилась новая порода братвы — молодых голодных волков, готовых порвать глотку любому, кто скажет им слово поперек или покусится на их лелеемое добро, добытое в кровавых боях.

Уверившись в смерти Варяга, о чем ему столь убедительно позавчера втирал Максим Кайзер, Закир сильно опечалился, потому что не сомневался: теперь-то воровская Россия обречена на новые переделы и войны, и взрыв может произойти уже на большом сходе в Москве, куда Максим Шубин вознамерился пригласить не только старых воров, но и молодняк с российских окраин…

Но вот случилось чудо — или почти чудо, потому что все-таки до конца Закир не верил, отказывался верить в смерть Варяга, интуитивно понимая или надеясь, что смотрящий просто где-то отлеживается, как загнанный волк, зализывает свои раны, готовится к новой драке. И интуиция его не подвела!

* * *

За окном резво бегущего по мокрому шоссе «Москвича» мелькали новенькие торговые центры вперемежку с оптовыми рынками стройматериалов и стеклянными коробками авторемонтных мастерских. За пару лет тут многое изменилось — не узнать! «Как бы не пропустить нужный поворот», — подумал Варяг, внимательно всматриваясь по сторонам дороги… Ага, вон вдали шеренга высоковольтных вышек. А вот и бетонный забор ярмарки стройматериалов слева, а справа — огромный рекламный щит, тот самый, за которым тогда и прятался Варяг, небритый, в грязном пальто с чужого плеча, поджидая Закира Большого…

Варяг свернул с шоссе и направил «Москвич» по грунтовке. Проехав метров пятьдесят, он остановился и заглушил мотор. Владислав еще у Красногорска приметил увязавшийся за ним коричневый «жигуль» шестой модели, который вот уже минут пять держался за ним, то приближаясь, то снова удаляясь на почтительное расстояние. К продольным кронштейнам на крыше «жигуля» были привязаны какие-то доски, и вообще вид у машины был потрепанный, и возникло ощущение: дачник едет по своим делам. Вот и теперь, оглянувшись еще раз, Варяг заметил, что коричневый «жигуль» свернул к воротам ярмарки стройматериалов, ни дать ни взять обычный дачник приехал прикупить краски или гвоздей. Надо просто ждать…

Закир Большой тоже ехал на встречу с Варягом в стареньком джипе, сам сидя за баранкой. Распустив слух о своей гибели, Варяг сейчас доверил ему свою тайну, а значит, эту легенду Варяга надо было до поры до времени сохранить… Закир проскочил длинный бетонный забор ярмарки стройматериалов и свернул на грунтовку, бегущую под высоковольтной линией электропередач. В конце грунтовки он заметил серенький «москвичок». Поравнявшись с ним, Закир заглянул в салон: за рулем сидел чернобородый дядька в шляпе, совершенно не похожий на Варяга. Неужели ошибся маршрутом?

— Привет, Большой! — услыхал он знакомый голос смотрящего. — Что, не признал?

Правая передняя дверца «Москвича» распахнулась. Закир, усмехнувшись, легко запрыгнул внутрь и пожал протянутую руку.

— В тебе, Варяг, умирает великий актер! — одобрительно заметил Закир. — Ишь как ты преобразился! Я уже собрался уходить, смотрю, а это все же ты.