Большой шмон

— Это не только слово Варяга, — подал голос Филат. Все это время он сидел рядом со смотрящим и молча наблюдал. — Я подтверждаю все, что он тут сказал. Я слышал запись разговора, который Максим Кайзер вел у себя на даче в Кратове с присутствующими здесь Дядей Толей, Хитрей, Пашей… Если хотите, могу вам эту музыку проиграть! — И с этими словами Филат достал из кармана пиджака диктофон и положил на стол.

— Ша! Я там тоже был, в Кратове! — торопливо заговорил Паша Сибирский, приподнявшись со стула, так, чтобы всем была видна его кряжистая широкоплечая фигура. — После гибели Варяга… ну, в смысле, после того как прошел базар, что Варяг погиб в автокатастрофе… меня Кайзер пригласил на дачу обсудить дела! Но и я, и Дядя Толя были не в курсах! Кайзер сказал, что раз Варяг погиб, то надо вернуть общак, и что он знает, как это сделать, что у него есть выходы на нужных людей… Ну, раз он на себя всю эту канитель взял, так, значит, ему и карты в руки, ему и смотрящим быть… Мы согласились, что он подходящая кандидатура… Вот и все дела, люди!

«Голодные волки, которые покорно лягут, поджав хвосты…» — усмехнулся про себя Варяг. И сказал вслух:

— Давайте, люди, пусть каждый выскажется. Как, считаете, поступим с Кайзером?

— А сам-то пусть все же свое слово скажет! — предложил кто-то. И в этот миг произошло непредвиденное. Кайзер выхватил у Варяга из пальцев сложенный документ, который никто из присутствующих пока не прочитал, и быстро поднес к нему зажигалку. Вспыхнувшее пламя мгновенно облизало сухую старую бумагу, и через секунду на белую скатерть упал целиком охваченный пламенем лист.

— Ни хрена у тебя на меня нет, Варяг! — Хриплым, чуть дрожащим голосом просипел Максим. — Все твои слова — дым! Люди, вы что, ни черта не поняли? Сам Варяг давно ссучился и теперь пытается на меня бочку катить! Неужели вы все ослепли и не видите, какую туфту он гонит? И ты Филат, бля, туда же! Да, сидели мы на даче, базарили о делах…

Только что ты там на своем сраном диктофоне нам принес? Кто в эту хренотень поверит? Да сейчас любую запись можно смонтировать — хоть мою беседу с товарищем Андроповым, хоть беседу Папы Римского с Зюгановым!

— Фильтруй базар, Максим! — злобно цыкнул Филат. — А вы все сами видели, люди! Как говорится, на воре шапка горит… Я, кстати, читал эту бамажку, которую Максим сжег… Все, что Варяг сказал про Кайзера, верно. И про то, что он стучал на всех на нас в гэбэ, и про то, что дважды посылал своих боевиков Варяга убить, и про то, что устроил шмон в доме у Медведя. Кайзер — сука и крысятник. Доказано. А за такие дела у нас пощады не бывает. Так вот, мое мнение — снять с Кайзера корону… Больше он не вор!

— Да вы что, бродяги, офонарели? — заголосил пожилой саратовский вор Ваня Прозоров по кличке Пудель Рваный. — Где это видано, чтобы уважаемого вора раскороновывали? Не дело это! Я не согласный. Да и где доказательства? В магнитофоне?

Перекрывая общий гвалт, Филат хватил кулаком по столу так, что зазвенели бокалы и приборы.

— Ну что вы, как малые дети на школьном утреннике, развопились? Или правила забыли? Я внес предложение — Кайзера раскороновать! Ставим на голосование. Пудель против. Ну и ладно. Пусть сход решает. Голосуем. Я — за!

Наступила томительная пауза, после которой высказался Закир Большой — «за», потом псковский смотрящий Дима Соколов по кличке Скопа — «за», а потом уж и другие стали высказываться. Сибирские, ведомые Пашей, дружно высказались «против», но затем наступил переломный момент, когда Дядя Толя, не глядя ни на кого, вздохнув, тихо выплюнул: «Я за Филатово предложение». Воры, прибывшие с Поволжья, во главе со стариком Нестором, тоже поддержали Филата. Короче, большинство выступило за наказание Кайзеру.

— Да вы что, бродяги… — упавшим голосом начал Максим. — Как же я теперь…

Он сидел опустив голову. Потом бросил исподлобья ненавидящий взгляд на Варяга, как бы невзначай уронил руку под стол, словно собирался опереться о коленку, и, вдруг стремительно отъехав на стуле назад, вскинул вверх небольшой тупорылый револьверчик. Зал взорвался возмущенными возгласами и нестройным матерком, многие повскакали с мест, пытаясь остановить Кайзера, — и тут произошло неожиданное. Револьвер в руке Кайзера резко взметнулся, короткий ствол уткнулся в висок — тут же грохнул выстрел. Голова дернулась и, казалось, раскололась на части, забрызгав кровавыми, липкими плюшками белую скатерть и сидящего слева от самоубийцы Дядю Толю. Кайзер пошатнулся и упал вперед, ударившись окровавленным лицом о край столешницы, а потом тяжело сполз на пол, вцепившись пальцами в скатерть, увлекая вместе с ней тарелки, рюмки, ложки, как в замедленной киносъемке…

Глава 37