Большой театр. Культура и политика. Новая история

Прах Годунова был развеян над Тихим океаном. Эпитафия на кенотафе с его именем в Лос-Анджелесе гласит: “Его будущее осталось в его прошлом”, а на кенотафе на Введенском кладбище в Москве можно прочесть: “Ты всегда с нами”…

Глава 11. В пути: от перестройки до современности

Воцарение очередного советского вождя, Михаила Горбачева, часто описывается историками как начало совершенно новой эпохи в жизни страны. Теперь ясно, что так оно и было. Но тогда, в 1985 году, никто не ожидал, что слова “гласность” и “перестройка” вскоре станут государственными слоганами. Очевидным было лишь одно: Брежнева, над которым в его последние годы народ открыто потешался, и быстро сошедших в могилу его наследников Юрия Андропова и Константина Черненко сменил более молодой и динамичный лидер.

Ушедших вождей проводили, как уже было заведено, под звуки “Лебединого озера” по радио и телевидению – и тут же перестали вспоминать. Теперь цитировали исключительно Горбачева.

Конечно, новый генсек был человеком другого поколения. Соответственно, другими были и его вкусы в области культуры. В 2003 году в Нью-Йорке я задал Горбачеву вопрос: кто из современных поэтов повлиял на его мировоззрение? Бывший вождь назвал Булата Окуджаву, Евтушенко и Вознесенского. Подобное от Брежнева, Андропова или Черненко услышать было бы невозможно.

Но свое правление Горбачев начинал с защиты консервативных, “застойных” идейных норм: вовсю ругал Солженицына, “ущербные” фильмы и “неправильные” спектакли. Об этом сейчас забывают. Горбачев, как и его предшественники, был выдвиженцем партийной верхушки. Его целью было некое упорядочение социалистической системы. Лишь постепенно он начал пригревать либеральных деятелей культуры.

Получилось это так. Столкнувшись с тем, что его умеренные реформы вызывают сопротивление внутри партии, Горбачев вознамерился взять в союзники прогрессивную интеллигенцию. Тут он последовал примеру Хрущева, который тоже иногда опирался на поэтов и писателей, когда ему требовалась поддержка в борьбе со своими сталинистскими соперниками. Хрущев, как мы знаем, очень быстро отказался от такого показавшегося ему опасным альянса. Горбачев в этом смысле оказался более последовательным. По его указаниям в так называемых творческих союзах – писателей, кинематографистов, художников – появились новые руководители.

Но в Большом театре всё случилось наоборот, такая уж это была институция. В 1988 году Министерство культуры разрешило главному балетмейстеру Григоровичу отправить на пенсию группу ведущих танцовщиков, Народных артистов СССР. В их числе были оппоненты Григоровича – Майя Плисецкая, Владимир Васильев и Екатерина Максимова. Они были отчислены из труппы как “не прошедшие по творческому конкурсу”.

Внешне всё выглядело демократично, в духе перестройки. На собрании балетного коллектива раздавались голоса молодых артистов: “Убрать народных!”. Максимова вспоминала, что ее особенно потрясла кинутая кем-то фраза: “Хватит вам у этого торта сидеть! Вы уже достаточно поели, теперь дайте другим!”.

Не помогло даже то, что Горбачеву и его жене Раисе Максимовне очень понравился поставленный Васильевым балет “Анюта” (по Чехову), в котором блистала Максимова. Горбачев тогда отозвался об этом спектакле так: “Наконец-то я увидел настоящего Чехова на сцене!”. А его жена прислала Максимовой огромный букет пунцовых роз из собственного сада[524].

В чем же таилась причина столь твердой поддержки Григоровича четой Горбачевых? И Максимова, и Плисецкая были уверены, что такая причина была. По их мнению, ларчик открывался просто: шестилетняя внучка Горбачевых, Ксюша, пошла учиться в балетную школу при Большом театре (Академию хореографии), где чуть ли не специально для нее открыли подготовительный класс. Жена Горбачева стала наведываться туда на черном бронированном лимузине в сопровождении дюжины охранников.

Хрупкая, изящная Раиса Максимовна была волевой, властной женщиной, со склонностью покровительствовать культуре. Под ее эгидой был создан первый в Советском Союзе общественный Фонд культуры с широчайшими полномочиями и щедрым финансированием, фактически параллельное Министерство культуры. Как вспоминают, на заседаниях руководства Фонда (куда входили такие крупные фигуры, как академик Дмитрий Лихачев) жена Горбачева выступала часто и весьма уверенно, даже безапелляционно – и в спор с ней никто по понятной причине не вступал[525].

Считалось, что в балетных вопросах мнение Раисы для ее мужа было решающим. Когда Плисецкая не получила ответа от Горбачева на свое отчаянное письмо, выяснять ситуацию в Большом отправился к Раисе Максимовне Щедрин. Но сорокаминутная аудиенция результатов не принесла: жена Горбачева отвергла все претензии. А Григорович, по словам Плисецкой, подкреплял свое решение о “чистке” в Большом ссылкой на авторитет вождя: Горбачев-де дал ему карт-бланш…

* * *